Страница 54 из 71
Глава 9
— Интересно, а вот если моя и в правду не более чем… художественный персонаж, то… Сколько людей, там, снаружи, вообще следит за данными… приключениями? — Уворачиваясь от очередной выпущенной в меня Фассаром струи пламени, после чего уже в свою очередь со строго аналогичным, то есть никаким, результатом выпуская из Кецц по Монаху, он же ныне самозваный ангел милосердия Иоанн, уже второй из трех сугубо парализующий снаряд, мимоходом подумал я. — Человек сто активных читателей то хоть наберётся? Ну, действительно? Потому как данная… Откровенно психоделическая-шизофреническая хрень с кучей местами откровенно бессмысленных разговоров, всемирную славу тому сраному графоману принесла вряд ли. — После чего тотчас с силой вышвырнув из головы оные, не менее откровенно шизофренические мысли, при помощи очередного воздушного пируэта попытался зайти все тому же драконооборню со спины, дабы шмальнуть туда одним-единственным до последнего приберегаемым а-ля «дробовик с большим разбросом» выстрелом осколочным.
И да, именно, что попытался, потому как оная спина, а точнее расположенная под ней вражеская задница, моментально сделав ответный ход (У этой твари сейчас вообще хотя бы одна дырка в теле чем-нибудь не стреляет, а?) не иначе как для разнообразия шмальнула прямиком мне в рожу внушительной струей какого-то дымящегося зелёного… поноса, который я буквально в последний момент сугубо рефлекторно принял на выставленные перед собой предплечья.
И снова да, сие оказалось больно. Просто охренеть насколько больно, ибо данная моментально начавшая с легкостью разъедать панцирь Трингона дресня…
Это, что же вообще такого нужно было предварительно сожрать, чтобы теперь прицельно срать чем-то подобным? И особенно, что было бы если бы попади она в изначально намеченную противником область…
Впрочем, ответ на последний вопрос был вполне очевиден. Однако, не взирая на всё нарастающую в них боль тем не менее пока еще слушающиеся меня руки — это всего лишь руки. Это, особенно с учётом наличия у всё того же Трингона соответствующих систем экстренного восстановления себя и пилота, пока не критично…
— Я тебя пометил, Младенчик, и теперь ты моя самочка. — За мгновение до того, как… внезапно пойти на посадку, всем видом показывая, что до этого всего лишь со мной игрался, прокомментировал сие Фассар. — Так что, следуй за мной и… готовься к спариванию. Потому как в воздухе «любить» тебя будет неудобно.
— Ну, кто из нас двоих самочка, это ещё большой вопрос. — Одновременно с этим внимательно следя за тоже почему-то больше пока не спешащим нападать на меня Монахом, сугубо мысленно, ибо лишние провокации сейчас были ни к чему, отозвался я. — Потому как моя поиметь твоя уже дважды, в то время как твоя моя пока ни разу. — После чего по-прежнему вися в воздухе уже вслух, как ни в чем не бывало поинтересовался:
— Ты ведь сейчас в первую очередь борешься именно за него, да, о вернейший из сюзеренов своего бывшего вассала? Борешься за то, чтобы, оказавшись сейчас победителем, и добравшись до Мозговища попросить у здешних Создателей, воскресить Гойла в качестве одного из Предтечей нового мира, причем того единственного из них, кто сохранит память о своей прежней жизни тут, да? А ты? — Я одновременно с этим приказывая Трингону приступить-таки к процедуре восстановления как себя, так и меня, максимально медленно указал кончиком по-прежнему сжимаемого в руке Посоха боли прямиком на Монаха. — Ты ведь сейчас сражаешься за то, чтобы, став тем самым избранным по итогу сперва… массово отпустить все на данный момент прибывающие в сиих чертогах грешные души, после чего бок о бок вместе со своими обязанными остаться тут добровольными мучениками, или святыми апостолами, или кем-то типа того, попытаться сделать так, чтобы данное место в его новом виде…
— Может быть да, а может быть и нет, господин… Якобы Алый жнец. — Оскалившись прервал меня драконооборотень.
— Вот именно, что «якобы». — Максимально демонстративно ломая об колено свою шипастую палку подтвердил я, после чего не менее демонстративно отшвырнув в сторону соответствующей половинки, а также, до кучи, ещё и рывком сорванный с шеи амулет добавил:
— Якобы тот самый Алый жнец, который… В общем, как смотрите на то, чтобы прямо сейчас прекратить весь это балаган, и, заключив перемирие, всем вместе отправиться в то самое Мозговище, потому, как…
Закончить мне не дал полный злобного самодовольства, принадлежащий всё тому же Фассару хохот.
— Ну, да. — Тоже коснувшись-таки ногами пола, флегматично пожал плечами я. — Согласен, что это более чем, мягкого говоря, внезапный поворот сюжета, за который читатели скорее всего выскажут автору много крайне нелицеприятного, ибо, тут сейчас, по всем, что называется «законам логики и жанра», потому как вся недавняя воздушная акробатика была не более чем дающей каждому из нас шанс оценить возможности противников разминкой, вот-вот должна начаться одна из самых главных битв всего произведения. В конце концов зря меня что ли кучу глав столь скрупулёзно к ней готовили? Однако… Баба-яга против! Поэтому, что скажете… коллеги? Мир?
— Многое, о предавший Господа нашего Падший, что тем не менее ныне оказался объявлен им же воплощением своего упорства. — Вновь без малейшего намека на сарказм склонив передо мной голову отозвался Иоанн. — В частности, что мне совершенно непонятны, как твои слова касательно некоего автора и читателей, так и совершенно неизвестна некая, видимо по-настоящему важная для тебя, если ты настолько прислушиваешься к её мнению, душа по имени Бабкхайагга. А ещё… — Он на мгновение закрыл все свои ныне расположенные полукругом пять жёлтых с вертикальным зрачком глаз. — И пусть сам все Великий творец сущего, а также сын его Ииксусс Керриистос станут свидетелями моих слов, скажу, что я искренне тебе благодарен за… Все. Ибо если бы не ты о Падший, что сперва во время нашей первой встречи своими действиями указал смиренному рабу божьему путь, а потом… — Собеседник, по-прежнему не размыкая век сложил свои на данный момент венчаемые какими-то хитрым «винтообразными» когтями руки в некоем совершенно мне незнакомом, однако явно молитвенном жесте:
— Ибо учила Исаакха первая дочь пророка Аварриамма, что, внезапно осознав полнейшую греховность жизни своей сама без принуждения возлегла на жертвенный камень, дабы рукой отца своего быть принесённой в жертву господу нашему, что только добровольное самопожертвование, есть путь, к…