Царь Александр Грозный

Однако, вспомнив, что ему «похеру мороз», сбросил их и, выскочив на улицу, запрыгал по сугробам. Пока Санька суетился, Салтанкул от Азы вышел и пропал в пурге. Санька хотел крикнуть его или послать за ним стражу, а потом подумал, что никуда тот не денется, а надо спасать жену и будущего ребёнка. Когда он вошёл в юрту к жене, Аза лежала на постели, держась за живот. Санька стоял передней и тяжело дышал.

— Что с тобой? — спросила она.

— А с тобой? — спросил Александр.

— Просто лежу.

— Всё хорошо? — удивился он.

— Хорошо.

— Живот болит?

— Нет! Я же сказала, что всё хорошо!

Аза сказала это резко и отвернулась. Александр почувствовал такую к себе ненависть, что сделал шаг назад. Он понял, что частично находится ещё в сознании Азы, и это не его ненависть к себе, а её ненависть к нему. Но Александр не понимал причину её ненависти и поэтому постарался расширить своё мысленное присутствие в ней.

Чтобы не стоять истуканом, он присел на кровать и положил ладонь на крутое бедро Азы. Она дёрнулась, но руку не сбросила. Машинально Санька распространил свой свет на её чрево и то, что он там увидел, испугало его. Санька, боясь, что «это» почувствует его свет, руку убрал.

— Уходи, — сказала Аза. — Я никого не хочу видеть.

— У тебя точно всё хорошо? — спросил Санька.

— У меня всё очень хорошо. Ты даже не представляешь, как.

От этих слов Санька вздрогнул. Совсем немного посидев, скорее ради приличия, он встал с постели жены и вернулся в свою юрту. Он вспомнил, что в этом мире у него не было нормальных человеческих половых партнёров. То Гарпия, то кикиморки… То, что у них не могло быть от него детей, Саньку устраивало. Да он поначалу об этом и не задумывался. Потом оказалось, что во время соития, он делится с партнёршами своей энергией, которую они называли светом и от которого они и сами «светлели» и меняли свою тёмную сущность на светлую.

Женившись, Александр не подумал, как повлияет его свет на Азу, и сейчас понял, что зря. Аза ему понравилась и Санька не пытался «предохраняться». Не от «залёта», естественно, Александру нужен был наследник, а в тонком плане.

Теперь Александр понял, почему Аза перестала подпускать его к себе. Да она просто не знала, что делать с энергией, переполнившей её. С новыми ощущениями и видениями.

— Вот я болван, — сказал Санька, войдя в свою юрту и сев на такую же, как у Азы, постель.

Перед его внутренним взором стояла увиденная им картинка чрева жены. В чреве жены зарождался не человек. Вернее, не совсем человек.

— Ты вот, что, Аза, — сказал Санька, отгоняя воспоминания. — Ты моя жена и мы с тобой не должны скрывать друг от друга… Э-э-э… Короче, у нас не должно быть друг от друга тайн.

Аза напряглась и нахмурилась. Её пятимесячный живот уже выпирал. Александр посмотрел на него, улыбнулся. Аза запахнула на нём края бараньей куртки.

После того случая Александр проделал большую работу с женой. Вернее, с внутренней силой, переполнившей её организм. Он перераспределил её по центрам-аккумуляторам, но всё равно силы было так много, что Саньке пришлось её отобрать. Вернуть, как говорится, «в зад». Это оказалось не так просто, ведь её сила пропорционально наполняла плод и при откачке уходила и из него.

Однако уже как месяц Аза ходила бодрая и весёлая, плод тоже чувствовал себя хорошо и отношения между Санькой и Азой наладились. Они стали вместе проводить больше времени, перебрались во вновь отстроенные хоромы, стоящие на самом высоком кургане и тали выезжать на конные прогулки. Беременным горянкам, как оказалось, это было не противопоказано, а совсем наоборот.

Да Санька и не беспокоился за будущего наследника. Там сидел такой малыш, что уже в утробе матери начал тренироваться. Санька вспомнил себя в «молодости» и усмехнулся. Он тренироваться стал с первых дней своей жизни, но ведь он был взрослый «попаданец» из другого мира в тело новорождённого младенца, а его сын… Кем был его сын, Санька не знал. Между ними образовалась мысленно-энергетическая связь и Санька, общаясь со своим будущим сыном, понял, что ещё не рождённый младенец развивается гораздо быстрее обычного.

— Не знаю, как ты воспримешь то, что я тебе сейчас скажу, но я вынужден это сделать, — сказал Александр.

Аза так и стояла держа в руках его лук.

— Понимаешь, — скривился он. — я не совсем человек.

Аза отшатнулась.

Санька, увидев реакцию, ещё больше скривился.

— Я тебе это говорю, потому, что у тебя скоро появится не совсем обычный ребёнок. — Он заторопился, видя, что жена хочет броситься от него со всех ног и взял её за руку. — У вас же есть легенды про богатырей? Вот наш сын и есть богатырь. Он уже сейчас готов родится, Аза.

Аза задрожала и, выдернув руку и выпустив лук, опустилась на землю и закрыла ладонями лицо.

— Я сказал неправильно, — сказал Санька. — Я — человек, но с необычными способностями. У меня есть своя внутренняя сила. Она и в тебя проникла. Поэтому тебе было плохо со мной. Но я уже всё поправил.

Санька не знал, что говорить. Слова, которые он находил, были какими-то глупыми. Они не объясняли сути. И он не знал правильных слов.

— Ты шайтан? — наконец спросила Аза, отняв ладони от лица и осторожно выглянув из-за них.

Санька снова поморщился, как от зубной боли.

— Вроде бы нет, — сказал он. — Жизни ещё никого не лишил своей силой. Наоборот нечисть и нежить в моей силе становится… э-э-э… как бы добрее.

— Какая нечисть и нежить? — испуганно спросила Аза, распахнув свои голубые глаза по максимуму. — Где ты её встречал?

— Да так… Встречал… — Санька спрятал взгляд. — Я тебе потом расскажу. Сейчас давай про нашего сына…

— Богатыри, когда рождаются, убивают своих матерей, — печально сказала Аза.

— Вот и я говорю, — заторопился Санька. — Если ждать положенные девять месяцев, он не сможет выйти. Тебе надо рожать его сейчас.

— Как сейчас? Ведь прошло всего пять лун! — Аза быстро-быстро заморгала глазами. — Ой он шевелится! Я не хочу сейчас!

— Конечно, не прямо сейчас! — рассмеялся Санька. — Приедем в город. Подготовимся. Воду согреем, Марту позовём. Она умница. Не одного младенца на свет приняла. Любит она это дело и очень ловка.

Аза посмотрела на мужа и, подав ему руку, поднялась с земли.

— Поехали рожать. Уболтал красноречивый, — сказала она с таким кавказским акцентом, что Санька удивлённо посмотрел на неё.

— Поехали-поехали! Чего стоишь? — спросила Аза уже из седла.

В город они въехали на рысях, причём Аза неслась, словно хотела вытрясти из себя младенца.

— Ты куда несёшься?! — несколько раз спрашивал Санька на скаку, но Аза не отвечала.