Геомант 3. Правитель Крита

Глава 18. Дворецкий

Я похоронил Лию в тот же вечер. Не стал откладывать это дело в долгий ящик, тем более что не было нужды созывать кучу родственников. Их у нее просто не было. Да и для моего круга девушка умерла еще пару месяцев назад, сгорев в вероломном огне прихвостня Ареса.

Собственноручно выкопал могилу на фамильном кладбище Якострофов, расположенном в тихом тенистом углу придворцового парка. Со мной был только Менис, даже не пытающийся сдержать ручьи слез, катящиеся по щекам. Конечно, можно было воспользоваться магией — с моими возможностями яму нужного размера в земле можно сотворить секунд за десять, но мне такой подход показался неправильным. Так что я выпросил лопату у кладбищенского сторожа — сухого древнего старика с добрым морщинистым лицом, и потратил два часа, зарабатывая мозоли и вымещая злость на ни в чем не повинной земле.

Закончив копать, я усилием воли создал из тонкого пласта земли небольшое мягкое ложе, опустил на него тело и погрузил в вырытую яму. Стараясь не прислушиваться к всхлипам сатира, вновь взял лопату и в тишине закопал могилу. Сосредоточился и земля начала формироваться в прочный, будто гранитный, надгробный камень. Немного подумал и на гладкой поверхности проступили тисненые слова.

Лиа. Верный друг и мать наследника Якостроф.

Менис, добрая душа, приволок откуда-то целый букет самых разнообразных цветов. Шмыгнув носом, положил возле надгробия.

Что ты собираешься делать, Милан?

Голос Димитра зазвучал в голове после того, как я в полном молчании простоял минут пятнадцать.

— Если тебя интересует, собираюсь ли я мстить, то в этом нет нужды. Ее убийца кормит червей.

В последнем я нисколько не сомневался. Нестор получил от меня приказ сбросить тела Азиза и его шестерки в воду где-нибудь возле причалов. Никаких других похорон я ему устраивать не собирался. А прибрежным гадам надо что-то есть.

Можешь обманывать кого-нибудь другого, но не меня. Я же вижу, что ты не успокоился.

— Ну вот и поищи ответ в моей башке. Ты же мастак в ней копаться.

Димитр не ответил, хотя я всем нутром чуял, что он не особо одобряет мои устремления. Новости о том, что Кланы Воздуха и Воды объявили Криту войну, я воспринял чуть ли не с радостью. Где-то там, во главе войска, будет и Джамал. Азиз, этот верный пес, никогда и ничего не делал по своей воле. А значит, за этим покушением стоит бывший глава Алькат Вальваллы. И отчего-то я был уверен, что узкая тропинка войны обязательно сведет нас вместе.

С тех пор прошло уже три дня. Оставить Антея в прежнем доме я не смог, поэтому перенес сына во дворец, тут же породив кучу самых диких слухов, на которые мне было наплевать. Главной заботой для меня стала безопасность сына. И здесь на помощь пришли несколько подзабытые Богомол и Анатол. Приближенные, с головой нырнувшие в свои фанатичные дела, подали здравую идею, что неплохо бы для охраны ребенка выделить волшебника. Пусть не самого могучего, но вполне способного справиться с угрозой нападения обычных смертных. И недвусмысленно намекнули, что давно пора увеличить ряды способных на чудеса и пополнить клан свежей кровью.

Отказывать им я причин не видел, поэтому без долгих разговоров согласился рассмотреть кандидатуры. Приближенные выставили пятерых и я, невзирая на затраты времени, с пристрастием допросил каждого. Надо отдать им должное — ни одного не смог уличить в малодушии, трусости, жадности или излишнем эгоизме. Богомол с Анатолом хорошенько промыли им мозги, так что каждый из неофитов был готов ради меня сигануть голой задницей хоть в костер, хоть в загробный мир. Поэтому я, прихватив с собой кандидатов, сгонял до Лабиринта, где и посвятил неофитов в Приближенные клана. Правда, гаргантюа ко мне больше не явился, но и без него все прошло гладко.

Я же крепко призадумался. Каждый раз, во так, мотаться до Лабиринта, — сомнительное удовольствие. Поэтому я нашел Агатона и после недолгого препирательства уговорил старого минотавра поделиться ливингстоном. Правда, он не знал, как из теплого камня создать артефакт, но этот вопрос я взял на себя, хотя и сам слабо осознавал, как можно вдохнуть в каменюку способность выступать в качестве портала на план Земли.

И вот теперь, через несколько дней, прибывшие из Лабиринта минотавры вырастили что-то, о чем, глотая слова от волнения, сообщил мнущийся на пороге парнишка, недавно ставший Приближенным. Ко мне он испытывал что-то вроде благоговейного страха, смешанного с неподдельным восхищением, поэтому не смог сдержать облегченного вздоха, когда я отпустил его на все четыре стороны, и поспешил исчезнуть «с радаров».

Ну-с, посмотрим, чем меня смогут удивить рогатые мастера. Главное, чтобы Анатол с Богомолом сдержали исследовательский пыл до моего прихода, а то еще напортачат что-нибудь.

Едва перешагнув порог храма, я понял две вещи. Во-первых, кто-то из Приближенных все же не удержался и попытался взаимодействовать с крестом, но ничего сделать не смог. Или не успел. А во-вторых — минотавры в сжатые сроки смогли сотворить чудо. В еще недавно пустом углу на внушительном постаменте возвышался тяжелый монолитный крест — точная копия своего брата в горах Лабиринта. За одним небольшим отличием — в новоделе я не чувствовал ничего необычного. Ни капли энергии. И эту проблему мне еще только предстоит решить.

— Ну ребята, молодцы! Выше всяких похвал!

Я повернулся к Приближенным и минотаврам, чтобы выразить свое восхищение и только теперь заметил, что в храме присутствует кто-то еще. Незнакомец сидел на небольшой лавке вдоль храмовой стены и с любопытством разглядывал меня, словно диковинного зверька.

— А я считал, что храм временно закрыт для посетителей, по крайней мере, пока мы не завершим начатое.

Я не смотрел в сторону Приближенных, но тем не менее прекрасно почувствовал, как они вздрогнули и даже как будто немного съежились:

— Простите, господин! — принялся оправдываться Богомол. — Этот чужак утверждает, что...

— Позвольте я сам расскажу о цели своего визита.

Мужчина встал, оказавшись немного выше меня, изысканно поклонился, словно последние сто лет только и делал, что отвешивал поклоны. Было в нем что-то... Я никак не мог понять что. Вроде бы дара я в нем не чувствую, но все же он словно есть. Не источник. Лишь его тень.

Неизвестный явно заметил мой интерес, но никак не отреагировал на подобное любопытство:

— Мое имя Парис... По крайней мере, когда-то меня звали именно так.

— А я Милан Якостроф. Правитель Крита.

— О, нет нужды представляться! — он помахал рукой и улыбнулся. — Ваша слава давно уже бежит впереди.

— Неужели?