Страница 6 из 12
В ту ночь специалист по попугаям, стараясь не разбудить других обитателей квартиры Яковлевых, доставил им трех какаду: желтохохлого, розового и филиппинского. Три попугая стоили по государственной цене тысячу семьсот тринадцать рублей. В том числе желтохохлый семьсот пятьдесят.
Но научный сотрудник Слава этого не знал и запросил за желтохохлого только двести. Про двух других он не сказал ничего. Правда, по дороге домой юный коммерсант решил, что продешевил, и, вернувшись, потребовал еще три десятки.
Закончилась эта попугайная история в суде, где похититель получил в соответствии со своими заслугами, а на место работы попугаелюбов было направлено частное определение.
Так что данное конкретное дело можно считать решенным. Но хочется обобщить. Хочется поговорить на затронутую тему.
Конечно же, приятно и радостно слышать, что вокруг растут ряды коллекционеров, в частности любителей птиц, зверей и прочей биосферы. Как был бы счастлив знаменитый зоолог Альфред Эдмунд Брем, узнай он, что его «Иллюстрированная жизнь животных» идет нарасхват по подписке и даже у букинистов начисто исчезла.
Широкие массы любителей окружающей среды уже не довольствуются сиамскими кошечками и декоративными пуделями, они заводят гремучих змей, львов и крокодилов. Они жаждут иметь личную макаку, а также говорящего попугая какаду. Они с восторгом привели бы в дом жирафу, но жирафа не лезет в современный интерьер. Слишком длинная у нее шея.
Все это, безусловно, вдохновляет. Вот и психологи говорят, что человек, который не любит животных, плохо относится к себе подобным. Он относится к ним по-хамски и не считает за людей.
Поэтому все мы заинтересованы в том, чтобы гуманизировать человечество. Единственно, в чем мы не заинтересованы, — это чтобы гуманизация происходила за счет государственной собственности.
Между тем есть отдельные граждане, которым наплевать. Они готовы наращивать свои личные качества путем скупки краденого имущества.
Не так давно злоумышленники обокрали одну местную библиотеку. Они вытащили оттуда самые ценные книги — тома Библиотеки Всемирной литературы и собрания сочинений различных классиков. Общая ценность культурного багажа в переводе на деньги составила изрядную сумму.
Сами воры, как выяснилось, книг никогда не читали, духовная пища интересовала их исключительно с точки зрения материального эквивалента.
На следующий после похищения день мазурики появились в хирургическом корпусе городской клинической больницы и разложили на скамеечке свой товар. Поскольку товар имел высокую культурную и нравственную ценность, он вызвал огромный ажиотаж среди публики, которая пришла сюда, чтобы проведать больных.
Публика расхватала книги с космической скоростью. Она не только не обращала внимания на последнюю страницу переплета, где была проставлена цена, но и на первую страницу, где имелся библиотечный знак.
Когда милиция все же нашла кое-кого из покупателей и спросила их, почему они покупали книги не в магазине, а в больнице, они страшно удивились:
— А какая, собственно, разница? И с каких пор собирательство преследуется законом? Да, мы коллекционируем книги и гордимся этим!
— Но вы же видели, что книги библиотечные!
— Видите ли, нас не интересовало происхождение этих книг. Нам их продавали, а мы покупали. Неужели мы стали бы ждать, пока их купят другие?! Первая заповедь коллекционера: бери — а уж потом разбирайся, что к чему…
Ах, эта благородная страсть коллекционера! Ах, этот высокий и прекрасный энтузиазм собирателя! Как не приветствовать, не поощрять, не культивировать его!
Но порой страсть коллекционера теряет свои благородные очертания, и тогда из темных глубин собирательской души вылезает хищный зверь жадности и корыстолюбия, вылезает, чтобы сожрать все, что было в этой душе высокого, гуманного и доброго.
Так неужели же для того, чтобы загнать зверя в клетку, требуется вмешательство милиции?
БУМЕРАНГ
Капризная жизнь ставит перед нами разнообразные вопросы. Ну, например, такой:
— Как избавиться от критики снизу?
Поколения администраторов выработали немало способов борьбы с критикой. Каноническими надо признать три.
Способ первый: «Тяжелый кулак». Критикуемый вызывает критикующего к себе в кабинет и, грохнув кулаком по столу, рявкает:
— Тебе что, жизнь надоела? Башку оторву, понял!
Способ второй:.. «Пробка от шампанского». Критикуемый пишет в вышестоящую инстанцию: «В целях экономии фонда зарплаты прошу сократить должность экономиста». Инстанция дает добро, и критикующий вылетает, как пробка из бутылки шампанского.
Способ третий: «Кот и мышь». Критикуемый вызывает кадровика и говорит ему:
— Не нравится мне что-то этот Сидоров. Работает шаляй-валяй, опаздывает, задания не выполняет. Почему мы должны ему это прощать?
После чего организуется охота кота за мышью… Малейшая оплошка — выговор. Три оплошки — и мышь в лапах у кота…
Но творческая мысль не дремлет, и вот уже рождается новый способ. Он рождается в горном селении Гурджи.
…У завхоза совхоза Атара Атарова возникли вопросы. Вопросы касались кипучей деятельности Сабурова на посту директора совхоза.
— Почему, — недоумевал Атаров, — за сравнительно недолгий срок своего директорствования Сабуров уволил двенадцать работников совхоза, из которых десять были тут же восстановлены судом?
— Почему, — удивлялся Атаров, — директор раздавал совхозные корма родственникам и друзьям, а потом отправлял тяжелые грузовики на поиски соломы в Муганскую степь, в результате чего совхозу пришлось уплатить две с половиной тысячи рублей штрафу за порожний пробег машин?
— Почему, — не мог понять Атаров, — зерно нового урожая директор приказал засыпать не в закрома, а в коровник, где фуражиром служит родной дядя директора Хамидов, ночным сторожем его, Хамидова, жена, а завкормоцехом — их сын, школьник?
— Почему, — вопрошал Атаров, — совхоз под руководством Сабурова провалил план заготовки кормов, собрал низкий урожай зерновых, а из-за разбазаривания леса и шифера остались недостроенными центральный склад, клуб и водопровод?
Этими и некоторыми другими «почему?» Атаров поделился с пилорамщиком Чубаровым. Да он и не делает из них тайны. Вопросы становятся достоянием гласности, они выходят за рамки совхоза, за пределы района, за границы АССР. Вопросы, оставшись без ответа, добираются до Москвы, и это ужасно.
Это ужасно, потому что председатель райисполкома Н. А. Агеев до крайности болеет за свой район и хочет видеть его стерильно незапятнанным и благополучным, а тут получается какая-то ерунда и глупость, и все из-за этого Атарова, который все пишет и пишет и задает свои дурацкие вопросы.
Шлет запросы Москва, и теперь приходится отвечать. А что, спрашивается, отвечать? Что Сабуров злоупотребляет? Так ведь сами же недавно рекомендовали и назначали. Что все в письмах Атарова неправда? Так ведь могут приехать и проверить, и тогда, не дай бог, появится фельетон, будет скандал, позор на весь район.
Но есть, есть умные люди в горах. И вот сочиняется прекрасный текст о том, что «изложенные в письме отдельные сигналы подтвердились и по ним проводится глубокая ревизия финансово-хозяйственной деятельности совхоза. Результаты ревизии будут обсуждены и приняты соответствующие меры».
Такой текст может успокоить кого угодно. «Отдельные сигналы», стало быть, кое-что, самая малость, и снимать Сабурова нет необходимости. «Глубокая ревизия» — это звучит солидно, и никто не станет проверять, чем эта ревизия закончится.
На время все успокаивается, но Атаров — вот бестия! — не желает прекращать писанину.
Вот тогда-то и изобретается новый способ.
Неожиданно дядя директора совхоза Хамидов (тот, который фуражиром в новом коровнике) вспоминает, что в прошлом году Атаров развозил по домам газовые плиты с баллонами. Каждая плита стоила 127 рублей, а Хамидов вроде бы дал 130 и не получил сдачи. Об этом же вспомнили еще четверо односельчан.