Страница 10 из 13
АЛЕКСЕЕНКО. Гонишь?
РЕСНИЦЫНА. Живее, живее, ну!
АЛЕКСЕЕНКО. Не уважаешь!
РЕСНИЦЫНА. Я кому сказала?
Студенты приподнимаются.
АЛЕКСЕЕНКО. Куда? Сидеть! Не видите — девушка для виду ломается. Так положено… Выпьем! Наливай!
Разливают, пьют, крякают.
АЛЕКСЕЕНКО. А почему все такие мрачные? Свадьба это или не свадьба? А ну пой, пляши! Жарь!
Отдает Балашову гитару, тот играет, Алексеенко выдает «цыганочку».
АЛЕКСЕЕНКО. Теперь хочу целоваться! «Горько»? Ну?
Нестройные крики: «Горько…»
АЛЕКСЕЕНКО. Слышь, Маруська, народ требует.
РЕСНИЦЫНА. Дурак же ты все-таки.
АЛЕКСЕЕНКО. Ну, разок, Марусечка? Поцелуемся — и уйдем мы. Честное пионерское.
РЕСНИЦЫНА. Отстань.
АЛЕКСЕЕНКО (идет к ней). Ну, пожалуйста… Что тебе стоит?
РЕСНИЦЫНА (встает, пятится). Отойди. Не хочу.
АЛЕКСЕЕНКО. Жалко, что ли? Разочек…
Кидается к ней, целует в губы. Ресницына борется, отпихивает его. хватает с тумбочки чемодан и бьет Алексеенко по голове. Тот, охнув, падает.
Пауза.
1-Й СТУДЕНТ. Готов!..
2-Й СТУДЕНТ. Отмучился, сердешный… Упокой, господи, душу раба божьего Виктора! Аминь! (Крестится.)
3-Й СТУДЕНТ. Да, ударчик был — не позавидуешь…
БАЛАШОВ. Что у тебя в чемодане-то?
РЕСНИЦЫНА (смущенно). Гантели…
1-й студент свистит.
3-Й СТУДЕНТ. Финита ля комедия.
2-Й СТУДЕНТ. Предумышленное убийство.
РЕСНИЦЫНА. Ребята, честное слово, я не хотела.
Балашов наклоняется к Алексеенко и слушает ухом сердце.
1-Й СТУДЕНТ (шепотом). Ну, как?
БАЛАШОВ. Тихо ты!..
Берет руку Алексеенко, щупает пульс. Рука безжизненно падает на пол.
БАЛАШОВ. Отходит…
Ресницына ахает, садится на кровать.
БАЛАШОВ (Ресницыной). Ты что вообще?! Соображаешь?! Мы с ней по-хорошему, а она чемоданом!
1-Й СТУДЕНТ. С гантелями!
РЕСНИЦЫНА (робко). Но вы же сами видели… Он как на меня бросился… пьяный!
БАЛАШОВ. Какой пьяный? У нас вода, а не водка!
РЕСНИЦЫНА. Вода?
БАЛАШОВ (дает ей стакан). На, нюхай!
РЕСНИЦЫНА (подносит стакан к лицу). Действительно — вода…
БАЛАШОВ. Юмора не понимаешь?
РЕСНИЦЫНА. Честно говоря, такого не понимаю.
БАЛАШОВ (машет рукой). A-а, да что теперь говорить! (Отворачивается.)
Пауза.
1-Й СТУДЕНТ. Что делать, ребята?
БАЛАШОВ. Прокуратура решит.
2-Й СТУДЕНТ. А может… как-то… замнем? Он ведь тоже виноват, это правда.
БАЛАШОВ. Дело замнем, а труп закопаем?
3-Й СТУДЕНТ. Чей труп?
БАЛАШОВ. «Чей, чей»! Не твой же!
Алексеенко стонет.
БАЛАШОВ. Кто стонал? (1-му студенту). Ты?
1-Й СТУДЕНТ. Он стонал.
БАЛАШОВ. Кто?
1-Й СТУДЕНТ. Труп.
Балашов и Ресницына вскакивают, склоняются над Алексеенко.
РЕСНИЦЫНА. Дышит! Честное слово, мальчики, дышит!
БАЛАШОВ. Да не ори ты! А то сглазишь… Давай его на кровать… Заноси.
Ресницына берет Виктора за руки. Балашов за ноги, поднимают, Алексеенко стонет, открывает глаза.
АЛЕКСЕЕНКО. Э-э… вы чего?.. Куда вы меня несете?
БАЛАШОВ. Молчи, не напрягайся.
Кладут его на кровать.
АЛЕКСЕЕНКО. М-м… голова…
РЕСНИЦЫНА (с состраданием). Больно, Витя?
АЛЕКСЕЕНКО. Она у меня какая-то сплющенная теперь… Вот потрогай…
РЕСНИЦЫНА (гладит его по голове). Глупости. Нормальная голова. До свадьбы заживет!
АЛЕКСЕЕНКО. A-а, до свадьбы!.. Хорошая получилась свадьба, ничего не скажешь… (Стонет.)
БАЛАШОВ. Тебе плохо? Может, за врачом сбегать?
АЛЕКСЕЕНКО. Ничего… Оклемаюсь… Помогите мне встать. К себе пойдем…
РЕСНИЦЫНА. Не пущу. Лежи! Тебе лежать надо!
АЛЕКСЕЕНКО. Поздно, второй час. Извини, мы тебе сон перебили.
РЕСНИЦЫНА. Ерунда. Ты, главное, не шевелись, отдыхай. (Ребятам). Не волнуйтесь, идите. Я за ним присмотрю.
БАЛАШОВ. Тогда мы двинули… До свиданья!
РЕСНИЦЫНА. До свидания. Пока!
Студенты прощаются, выходят. Ресницына садится на стул рядом с Алексеенко. Он берет ее за руку.
АЛЕКСЕЕНКО. Смешно! Предлагал тебе в шутку остаться наедине, а так оно и случилось. Но несколько в иной ситуации…
РЕСНИЦЫНА. Спи. Тебе сейчас вредно много разговаривать. (Целует его в висок.)
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Кабинет секретаря парткома. Игнатов сидит за столом, пишет. За сценой возникает шум, перебранка.
ИГНАТОВ. Что такое? Я, кажется, просил не мешать!
СЕКРЕТАРША (появляясь). Сергей Петрович, тут… (Исчезает.)
Звуки борьбы.
ИГНАТОВ (поднимаясь). В чем дело? Вы понимаете, что у меня доклад?
Врывается раскрасневшаяся Ресницына, еле переводит дыхание.
РЕСНИЦЫНА. Безобразие! Развели бюрократию!
Влетает секретарша.
СЕКРЕТАРША. Извините, Сергей Петрович… Она сама… Я не пускала! У нее руки, как клещи.
ИГНАТОВ. Девушка, почему вы хулиганите?
РЕСНИЦЫНА. Это не я хулиганю, это вы хулиганите!
ИГНАТОВ. Что-о?!
СЕКРЕТАРША. Нахалка! Как ты смеешь? С самим Сергеем Петровичем… (Пытается утащить ее.)
РЕСНИЦЫНА. Пустите!
ИГНАТОВ (секретарше). Отпустите ее. Вы свободны. Мы сами разберемся. (Секретарша фыркает и уходит.) Садитесь. (Ресницына садится.) Значит, по-вашему, это я хулиганю?
РЕСНИЦЫНА. А как иначе назвать? Ребята приехали строить! Работать! А их уже три недели заставляют бездельничать! Это хулиганство! (Вскакивает).
ИГНАТОВ. Не надо прыгать. Давайте разберемся спокойно.
РЕСНИЦЫНА (садится). Попробуем.
ИГНАТОВ. Вы студентка?
РЕСНИЦЫНА. Аспирантка. Я комиссар студенческого стройотряда!
ИГНАТОВ. О! Женщина-комиссар. Это серьезно.
РЕСНИЦЫНА. Вы не смейтесь. Это действительно очень серьезно. Стройотряд не просто работа. Это — политическое мероприятие! Будущие специалисты приехали потрудиться, принести конкретную пользу. И вдруг они видят, что никому не нужны. Что на их энтузиазм всем фактически наплевать!
ИГНАТОВ. В том-то и дело, дорогой комиссар, что на одном энтузиазме далеко не уедешь…
РЕСНИЦЫНА. Что вы имеете в виду?
ИГНАТОВ. Теперь не двадцатые годы. У нас кругом механизмы. 1ам нужны квалифицированные рабочие, а не ваш, извините, детский ад!
РЕСНИЦЫНА. Детский сад?!
ИГНАТОВ. К сожалению…
РЕСНИЦЫНА. А может, скажете — ясли?
ИГНАТОВ. А может, и скажу. Ваших студентов три месяца учить рабочим специальностям надо, а два — технике безопасности. Не дай бог, что случится… А потом отвечай!
РЕСНИЦЫНА. Ответственности боитесь?
ИГНАТОВ. Такой боюсь. Я вам не нянька! У меня своих забот выше головы! Извините. И закончим на этом. Я завтра с докладом выступаю.
РЕСНИЦЫНА. Ах, с докладом?