Страница 12 из 17
Глава 8. Первая миссия
Несколько мгновений я смотрела в глаза своего новоиспеченного брата. Затем вспомнила виденного как-то в Игато безумца и попыталась подражать ему. Обхватила голову руками и забормотала:
— Не знаю, где-то слышала... Я ничего не знаю...
Хорошо было бы пустить слезу, но с этим у меня оказалось туго. Даже воспоминания о последних днях в моем старом теле не помогли. Кажется, я свое отплакала еще тогда, в Юсикате.
Но это и не понадобилось. Стоило мне начать ходить по кругу, продолжая бормотать и запустив пальцы в волосы, как Шон тут же сменил линию поведения. Юноша обнял меня и прижал к себе. Я вяло трепыхнулась и затихла. Ястер почесал затылок и сказал:
— Да мало ли, где она слышала, Шон. Только пугаешь ее. Если начнет верещать, проблемы будут у вас обоих.
Винсент все это время не сводил с меня задумчивого взгляда. Я потупилась и ссутулилась. Сейчас мне нужно быть жалкой сумасшедшей, а не воинственной рибенкой.
Я услышала над головой успокаивающий голос полуэльфа:
— Все хорошо, Шия. Но ты не говори больше так с господином Стэндишем.
Я еще раз дернулась в его объятиях, надеясь, что меня, наконец, отпустят.
— Он мне не нравится, - капризно сказала я, надеясь, что не переигрываю.
— Я буду с тобой, – ответил Шон, и была в его словах такая уверенность, такое желание защитить свою сестру, что желание изображать безумную и морочить им голову у меня совсем пропало.
К счастью, Шон выпустил меня из своих объятий, и мы дружно пошли в столовую.
Обедали все студенты вместе. Здесь было очень много людей, и даже пара полуэльфов. Оба были коротко подстрижены и на нас не смотрели. Я вяло ковырялась в незнакомой еде и поглядывала на своих товарищей. Скрывать правду от них становилось с каждым дне все сложнее. Хотя репутация безумной полуэльфийки давала определенные преимущества. Да и как отреагирует Шон, узнав, что я вовсе не его сестра, а тридцатилетняя рибенка, которая жаждет мести, тоже неизвестно.
Я заметила, что за нами наблюдают двое. Черноволосый красавчик на пару лет младше нас и девушка нашего возраста. Они были похожи между собой, так что я решила, что это брат и сестра.
Винсент проследил мой взгляд и обратился к Шону:
— Явились. Фирремы младшие. Бдят.
Я тут же вспомнила про вечерни разговор с бароном и присмотрелась к незнакомцам повнимательнее. Фирремы. Враги, значит. Интересно, что они с браслетом решили? Я покосилась на Шона и задумчиво протянула:
— Фирремы...
Он тут же повернулся ко мне. Лицо юноши посуровело, скулы как будто окаменели.
— Они нас больше не побеспокоят, Шия, – сказал брат. – Я тебе это обещаю.
Винсент и Ястер смотрели на него укоризненно.
— Тогда надо бы пошевеливаться, – заметил Вин.
Шон только кивнул и бросил на друга предостерегающий взгляд. Естественно, про свои ночные похождения они мне ничего не рассказали. Но, судя по мрачным лицам моих товарищей, плана у них тоже не было.
До пятницы я успела втянуться в распорядок жизни Академии Орджей. Мне, выросшей в семье воинов, тренировки дни напролет были привычны. Мое существование отравляли только подозрительные взгляды Гуасина, хилое тело Шияссы и отвратительные обоюдоострые клинки, которыми нам предлагалось махать каждый день по часу. Я мечтала о катане. Некромантском даре. Но прилежно учила светлую магию, законы Нуамьенна и эльфийский.
Вечером в пятницу, как только стемнело, мы собрались у ворот Академии, чтобы отправиться на практику. Другие студенты быстро встретились со своими учителями и ушли. Мы же стояли под мелким противным дождем и ждали.
Винсент создал небольшое заклинание от дождя, под которым мы сгрудились. Шон притянул меня к себе. Пришлось терпеть. Прошло около получаса прежде ,чем у ворот появился Святой.
Стэндиш был явно чем-то недоволен и хмурился. Сегодня на нем был черный плащ с капюшоном. За охотником трусил огромный пес. Я с облегчением отошла от Шона и преданно заглянула в глаза нашему новому учителю. Тот посмотрел на нас и раздраженно сказал:
— Так, возиться с вами мне некогда. Я напал на след. Придется разделиться.
Винсент сложил руки на груди и будничным тоном напомнил:
— Герцог Зайтен проверит выполнение задания.
Стэндиш кивнул, повернулся ко мне и спросил:
— Кто такие хварры?
Я вытянулась в струнку и бодро отрапортовала:
— Мелкая кладбищенская нежить. Нападает группами по пять особей, устойчивость к магии средняя, серебряный клинок надежнее.
Охотник удовлетворенно кивнул и сказал:
— Умница. Вы с Тьеном идете на кладбище охотится на хварров. А вы трое, – он ткнул пальцем в сторону моих товарищей, – идете со мной. Нас ждет добыча покрупнее.
Шон заупрямился:
— Я пойду с Шияссой.
— Там пять хварров, – усмехнулся Стэндишь. – И с ней будет пес. Он один способен расправиться с ними, твоей сестре нужно только составить ему компанию. Наше задание будет гораздо более опасным.
Шоннерт, скрепя сердце, согласился. До кладбища дошли быстро. Я оглядела ряды крестов, и подумала, что ничего не знаю о здешней вере, и неплохо было бы просветиться на этот счет, чтобы не попасть в просак. Поставив себе мысленную зарубку взять что-нибудь на эту тему в библиотеке, я распрощалась с товарищами и Стэндишем. А затем пошла вслед за псом по тропинке между могилами.
Дождь к этому моменту перестал. Огромный пес крался между увенчанными крестами холмиками и водил ушами, черные ноздри раздувались. Перед уходом Стэндиш прикоснулся к артефактам на ошейнике пса, и теперь на нем снова сиял магический доспех.
От пса шла какая-то странная аура. Я не могла ее объяснить. Взгляд то и дело цеплялся за ошейник. Наконец, я поняла, что меня смущает. Большой зеленый камень в виде неровного треугольника. Я невольно потянулась к нему рукой, пытаясь потрогать.
Зверь замер и оттолкнул мою руку лапой. Это было так выразительно и по-человечески, что я всмотрелась в его глаза. Слишком умный взгляд для зверя. Оборотень? Другая ручная нежить? Тот будто прочитал мои мысли и распахнул пасть в усмешке. А затем снова начал красться вперед, тщательно обнюхивая землю.
Чем дольше мы шли, тем меньше мне нравилась наша увеселительная прогулка. Хварры не спешили нападать. Похоже, учуяли пса и затаились. Я уже начала подыскивать место, чтобы самой устроить засаду, когда воздух прорезал протяжный и переливчатый не то клич, не то вой крупной нежити, которой здесь быть не должно было.