Страница 106 из 111
Можно было бы отпустить его, безобидного и жалкого, на все четыре стороны. Но я — Темная. Я могу пожалеть внутри, но покарать снаружи.
— Знаете, я — ладно, — сказала я, наконец. — Но по его приказу убивали детей. Как я поняла, убили немало, может, даже сотня наберется. К тому же мы не знаем, какие еще садистские опыты ставил Барторий. Может, он еще кого-нибудь мучил. По мне так за массовые убийства карой должна быть смерть. Но ты верно сказал, Гарэм, что не ты и никто из нас не давал ему жизни. Это дар Всевышнего. К тому же он и проживет недолго, он ведь очень стар. Несколько месяцев в лучшем случае, как ты говоришь. Он и так умрет. А еще… он хочет смерти. Сейчас она не будет для него таким уж наказанием. Да и если просто убить его, то он так ничего и не поймет…
— А ты думаешь, он может что-нибудь понять? — вмешался Баэр. — Что-то я сомневаюсь.
— Думаю — может. Он ведь всю жизнь видел лишь себя и свой Свет. Лишь одну грань клинка. А познать и понять вторую, хотя бы принять, что она имеет право на существование, не хотел. Значит, обучение нужно провести насильно. И даже через боль. Тем истинным Темным, кого он пытался когда-то переделать в Светлых, было очень больно. Уж поверьте — по себе знаю. Это тоже будет справедливо. Давайте заключим его до конца жизни в какое-нибудь место, где вокруг будет Тьма. Ему придется быть во Тьме. Познавать Тьму. Мучиться. В итоге — кто знает, вдруг перед смертью все поймет и раскается.
— Добрая ты, — бросил Баэр.
— Ему будет очень больно — магию потерял, но врожденный Свет в нем остался, — сказала Грасерия. — Так что Веронику сложно назвать доброй. Нужно будет дойти до высшей степени принятия, чтобы стало не больно. Не уверена, что у него хватит на это времени. Скорее всего, он будет мучиться до последней секунды. А равновесие познает лишь по другую сторону…
— Ну познает ведь, — пожала плечами я. — Да и вдруг все же сможет достигнуть, как ты сказала… «высшей степени принятия» при жизни. Буду даже надеяться на это.
— Что же, тогда строим полностью Темную тюрьму. Думаю, туда же поместим всех преданных сторонников Бартория, всех, кто шел за ним и совершал злодеяния. Кого-то с лишением долголетия — у молодых будет шанс при жизни раскаяться и измениться. Кого-то — без… В зависимости от тяжести вины. И чем ближе он к равновесию — тем меньше будет мучиться в тюрьме. А там посмотрим, — сказал Гарэм и нежно погладил по руке Грасерию. — Милая, поможешь? У меня как-то не выходит с Темными энергиями.
— Кто бы сомневался,— усмехнулась я тут же очухалась: — Погодите, вы прямо сейчас тюрьму строить собрались?
— Конечно, чего ждать? У нас много дел и без этого, — улыбнулась Грас.
Поглядела куда-то в сторону крепостной стены, и возле нее прямо из земли начали подниматься стены, сотканные из чистой Тьмы.
Не знаю, из чего они были сделаны на самом деле, но казалось, что прямо из Темной энергии.
Барторий, пошатываясь, поднялся на ноги и в ужасе уставился на происходящее. Самый сердобольный из наших Светлых поддержал его за локоть. Но старик отдернул руку.
— Молю, пожалуйста, убейте меня! — запричитал он. — Я еще опасен! Я могу собрать сторонников… Убейте меня, чтобы я не сделал этого!
— Нет у тебя больше сторонников! — не выдержала и рявкнула я. — Ты просто боишься боли. Понимаешь, что тебя ждет.
— Можно подумать, ты не боялась! — немного ожил он.
Но тут же сник и принялся шептать что-то. Видимо, проклятья в адрес всех присутствующих. Включая Свет.
Вскоре возле крепостной стены выросла большая избушка на курьих ножках красивого черного цвета.
— Я внутри растения посажу, — сказала «добрая» Грасерия. — Пусть наслаждается!
— Отведите его туда. Кормить по расписанию! — велел Гарэм. — И всех его приспешников тоже.
В общем, Бартория увели. А мы выдохнули. Несколько мгновений я думала, не слишком ли жестоко мы поступили. Но эти мысли как-то сами сошли на нет. В конечном счете, ничто не мешает нам «пересмотреть дело», если Барторий раскается и изменится. Ну вдруг? Бывают же чудеса на свете!
— Ну так что, ответите, почему вы не сделали всего этого раньше?! — вновь обратилась я к Грасерии с Гарэмом.
— Потому что не могли, — вполголоса ответил Гарэм. — Вы, люди, неверно понимаете, кто мы есть. Вы считаете, что мы — небожители, играющие вашими судьбами. Но это не так. Мы — Стихии. И наша сила в руках тех, кто думает, что служит нам. На самом деле же — это мы служим вам. Даем вам силу и умения.
— Поэтому ты так и остаешься моей госпожой, — лукаво улыбнулась Грасерия.
А Гарэм продолжил:
— Мы можем даровать или отобрать силу, дать почти бесконечную жизнь в юном обличии. Но не мы решаем, куда будут направлены силы Стихии и в каком направлении пойдет история мира. Выбор принадлежит вам. Мы можем лишь одаривать, выбирая, через кого наша сила будет проявляться. Мы с Грасерией были вынуждены жить порознь, когда Тьму загнали в угол. И сейчас нам пришлось бы сражаться, ибо Барторий призвал меня по всей форме. Пришлось бы сражаться и, возможно, погубить этим весь мир. Потому что мы — Стихия и сила. А направление задают ваши сердца. Если бы многие из вас не сделали в последний момент другой выбор, то войны Стихий было б не избежать. И во многом именно благодаря твоему выбору, Вероника, твоей молитве и выбору тех, кто последовал за тобой, мы получили возможность пойти в другом направлении. Пойти к любви… По вашему устремлению Всевышний дал нам возможность обратиться к любви и единству. Мы не могли сделать этого сами. Мы могли лишь рассчитывать, что все произойдет именно так… За что тебе, чье сердце ощутило приоритет любви первым, большая благодарность!
Пару мгновений мы с Баэром удивленно переглядывались. По правде, увидев две огромные фигуры, их мощь и энергию, мы тоже не сомневались, что Стихии — истинные небожители. Что это они управляют и играют на полигоне, имя которому — целый мир.
А потом новое осознание коснулось моего ума.
— Погодите-ка! То есть… вы с самого начала рассчитывали, что все пойдет так, как пошло? Пусть вы не можете управлять напрямую, но вы незаметно делали так, чтобы все сложилось именно так, как сложилось? Да?! Вы предполагали, что Барторий призовет Свет, и Тьма получит право выступить сама, защищая своих последователей?! Вы заранее это все подстроили… А говорите, что не играете судьбами…
— Не играем, — мягко улыбнулась мне Грасерия и погладила по плечу. — Но, как все живущие в мире, мы стремимся исполнить свои желания. И давно хотели поменять направление, в котором идет этот мир. Да, мы старались, мы выбирали, кому даровать силу. Иногда ошибались… Порой я мягко наставляла вас с Баэром. И да, все произошло так, как мы надеялись и рассчитывали, хоть мир висел на волоске, когда мы с Гарэмом встретились на поле битвы… Просто мы давно живем среди людей. Знаем ваши сердца и души. И мы знали, что в самый последний момент души обернутся в нужную сторону. Так происходило всегда, если в цепочке предшествующих событий выбор делался правильно. Вы же с Баэром всегда решали, как надо. Ну почти, — и снова улыбнулась.
И мне вдруг стало легко и спокойно. Операция, провернутая Стихиями, не была подлой. Это не было злостным манипулированием. Это было лишь вмешательством на равных. Каждый из нас просчитывает, с кем общаться, какие шаги предпринять, чтобы достичь желаемого. Это нормально. Мы сами такие же. И наши возможности ограничены даже меньше, чем у Стихий. Хотя, может быть, мне это просто кажется.