Страница 42 из 157
Бурек оказался что надо. Мне все больше нравилась сербская кухня: сытная, вкусная, много мяса. И без йогурта было бы не то: все же пирожок жирный, а так — то, что доктор прописал. Я быстро справился с выпечкой и теперь медленно пил кофе, наблюдая за посетителями пекарни.
Горожане спешили по домам и забегали в лавчонки: вот выстроилась очередь в мясную лавку на противоположной стороне улицы. Мужчины заходили в недорогую кафану, чтобы пропустить по рюмочке перед возвращением домой. Пекарню вынесли почти подчистую, и я порадовался, что успел прихватить еды.
Город, который сперва показался мне уж совсем сонным, немного ожил к вечеру. Но меня сейчас это не особенно трогало.
Я думал, что делать с Альтанном. По-хорошему, следовало сидеть и не рыпаться. Подать официальную ноту через посольство и спокойно дождаться разбирательств. Да, ужасно неприятно. Да, Альтанн по глупости наломал дров, вряд ли понимая, с кем вообще связался. А мне следовало быть выше и умнее.
Но было сложно удержать себя в руках. Не будь я князем — все закончилось бы старым добрым мордобоем. А тут — репутация на кону. Одно неловкое движение — и все станет еще хуже. А я даже до Белграда еще не добрался.
— Господине, може jош jeдан? — окликнул меня продавец.
— Не, хвала, — улыбнулся я. Еще один в меня не влезет. И правда сытно.
Я допил кофе, отдал торговцу посуду и попрощался.
Все-таки меня не отпускало ощущение, что Альтанн действовал слишком уж глупо для аристократа своего круга. Да, он был юн и горяч, но должен был прекрасно понимать последствия. Его поведение было каким-то… нелогичным. Слишком уж провокационным. Зачем так подставляться?
Именно поэтому я решил выяснить о нем побольше. Хотел увидеться с ним еще раз не для того, чтобы начистить рожу. Нет. Я хотел попробовать залезть к нему в голову. Хоть немного заглянуть на его ментальный план и посмотреть, что там вообще творилось. Ибо мне начинало казаться, что Альтанн мог выполнять чужую волю.
По-хорошему, для такой манипуляции нужен был действительно высококлассный менталист, но в моей свите таких не было. Цесаревна посчитала, что мне будет полезнее боевик-Столыпин. А вот сейчас мастера-мозголома ой как не хватало. Значит, придется вспоминать все, что мой предшественник проходил в Аудиториуме и… импровизировать.
— Цветы! — кричала торговка на углу Главной и Господской. — Свежие цветы для ваших дам!
В театре давали какое-то представление, и я видел слуг в ливреях, дожидавшихся своих господ. Моя же дорога лежала в гостиницу. Ничего, посижу, попью водички в фойе, погляжу по сторонам. Может, чего и нарою.
Отель под названием «Дунав» очень старался быть пафосным, но у него скверно получалось. Весь лоск, позолота и мрамор отдавали провинциальной неумеренностью. Ну и ладно.
Перед входом я прикрепил к лацкану пиджака свою гербовую брошь — опытный лакей мгновенно поймет, что она из подлинного золота и драгоценных камней — и решительно шагнул в уже распахнувшиеся двери.
— Добро вече, господине, — поприветствовал меня швейцар.
Я кивнул и прошел внутрь. Холл оказался небольшим, но, как ни странно, уютным. Сам отель тоже имел весьма скромные размеры, но оно и понятно — в Земуне редко бывали богатые туристы. Однако, судя по всему, номера были забиты под завязку — в холле царило оживление.
Не привлекая лишнего внимания, я подошел к барной стойке, что разделяла помещение ресторана и холла, заказал кофе и «Милоша», а затем, взяв австрийскую газету, расположился в кресле. Очень удачно — мне было видно и лестницу, по которой поднимались гости, и парадные двери, и часть улицы. Если Альтанн появится, я его замечу.
За барной стойкой сидели две симпатичные девицы в обтягивающих коктейльных платьях. Эти явно «работали», но их общество стоило очень недешево. И туфельки, и сумочки, и прически — все было подобрано с расчетом понравиться обеспеченным покровителям. Даже драгоценности настоящие, пусть бриллианты и были мелковаты. Одна из этих девушек скользнула по мне заинтересованным взглядом, мгновенно «срисовала» герб и улыбнулась мне. Я сдержанно улыбнулся в ответ и приподнял газету, давая понять, что сейчас не был заинтересован в обществе. Надув губки с театральной тоской, девушка потеряла ко мне интерес и занялась своим коктейлем.
Кстати, вот эти барышни могли кое-что знать о гостях своего отеля. Стоило взять на заметку. Если Альтанн окажется просто назойливым тупицей, то, быть может, получится нарыть какой-нибудь грязный компромат.
— Есть что-нибудь интересное?
Я опустил газету и увидел перед собой невысокую стройную девушку. Симпатичная, а ее лицо словно было мне отдаленно знакомо.
И только потом я понял, что незнакомка спросила меня по-немецки. Я скверно знал язык, а вот мой предшественник, спасибо ему огромное, неплохо читал, и в памяти многое отложилось.
Я пожал плечами.
— Пишут, что новая постановка «Травиаты» произвела фурор в Вене.
— Могу я присесть?
— Пожалуйста.
Незнакомка опустилась в кресло напротив меня, и я смог оценить ее привлекательность. Явно аристократка — она держалась с тем естественным достоинством, которое прививалось с самого раннего детства. Но не кичилась им и выглядела скромно. Белокурые были волосы убраны в простую прическу, на шее и в ушах — подобающие вечеру маленькие бриллианты. Она явно вышла поужинать, но не собиралась покидать отель. Иначе оделась бы более роскошно. Единственное крупное украшение — перстень с гербом Рода. Не российского, разумеется.
Следовало представиться — раз уж дама сама завела беседу, было невежливо отвергать внимание. Но ее компания не входила в мои планы. Ладно, возьму карточку, потом отправлю цветы — и, если что, вопрос уладим.
Девушка тем временем пристально и выжидающе на меня глядела. Что ей… Черт! Балда ты, Коля. У австрийцев принято, что первым всегда представляется мужчина.
— Князь Николай Бринский, — наконец сказал я, и девушка изумленно приподняла брови. Она сделала это почти незаметно и хорошо справилась с удивлением. Но я это считал.
— Из России, — кивнула девушка.
— Разумеется.
Мне показалось, она смутилась. И даже как-то занервничала.
— Могу я угостить вас чашкой кофе, — предложил я, чтобы не показаться невежливым, — госпожа…
Она смущенно улыбнулась и протянула мне руку с перстнем.
— Лилия фон Альтанн, ваше сиятельство.