Страница 23 из 63
Карина вышла из своей комнаты и радовалась перспективе того, что мы вдвоём проведём время вместе, но этому не суждено было случиться. Я не стала утруждать себя оправданиями, взяла свою винтовку, запрыгнула в машину и поехала.
Я даже не обратила никакого внимания на Максима, когда он постучал в окно и сказал мне, чтобы я хотя бы взяла его с собой. В то время у меня была только одна мысль – добраться до Кирилла.
Оказывается, это было оправданное беспокойство, потому что в тот момент, когда я прибыла на место, там была настоящая война, и его вот-вот должны были убить.
Нам не потребовалось много времени, чтобы найти Юрия, так как он уже следовал по GPS, чтобы найти Кирилла. В машину попали несколько выстрелов, но она ходу.
Вместо того чтобы немедленно уйти, Кирилл оставался на месте, пока не убедился, что остальные мужчины тоже отступают. Затем мы услышали от Виктора, что он отправил мексиканцев обратно и сказал их лидеру, правой руке Хуана, что Кирилл свяжется с ними и обсудит, что делать дальше.
Самое странное в этом нападении то, что после того, как Кирилла загнали в угол, а я вовремя подоспела, нападавшие как будто получили приказ отступать. Они полностью исчезли, забрав с собой своих убитых и раненых.
Один из наших людей погиб, несколько были ранены, но никто из них не находится в критическом состоянии.
Несмотря на мои попытки, Кирилл отказался, чтобы ему осмотрели рану на голове, потому что другие мужчины были его приоритетом. Он подчинился только после того, как и Анна, и Карина вмешались и фактически заставили доктора лечить его.
После того, как он разместил всех в клинике и дал Виктору инструкции по «очистке» места, он начинает уходить, но затем останавливается.
— Ты идёшь со мной, Александр.
Я вздрагиваю, но это не сопровождается той болью, которую я испытывала всякий раз, когда он называл меня моей фальшивой фамилией. Александр лучше.
Кроме того, в порту он действительно называл меня Сашей. Он прикоснулся ко мне, вытер мои слезы и избавил меня от непреодолимого страха, который я испытала, когда увидела пистолет, направленный ему в голову.
У меня были ужасные воспоминания о том, как он был на грани смерти, окружённый кровью и снегом в России. На секунду я подумала, что на этот раз потеряла его навсегда.
Все мои страхи и кошмары проносились перед моими глазами, и все, о чём я могла думать, это спасти его.
Даже после того, как нападавший исчез из поля зрения, все, что я могла видеть, это кровь, стекающую по его вискам и щекам, и я чуть не потеряла самообладание. Этот всплеск эмоций захлестнул бы меня, если бы он не был рядом, чтобы поддержать меня эмоционально.
Максим морщится, когда Кирилл поворачивается и уходит. Я одними губами спрашиваю:
— Что?
— Ты ослушался его приказа, идиот, — шипит он. — Тебе конец!
Юрий смотрит на меня странно пустым взглядом, прежде чем сочувственно похлопать по плечу.
О, черт. Я совершенно забыла об этом.
Мои шаги тяжелы, когда я иду вслед за Кириллом и стараюсь не отставать, когда он шагает в направлении главного здания.
Я подбегаю к нему и прочищаю горло.
— Насчёт того, что было раньше, я...
— Заткнись на хрен.
— Но...
— Больше ни слова, — он бросает на меня леденящий душу косой взгляд. — Я серьёзно это говорю.
Мои губы плотно сжимаются, но остаток пути я прохожу в полной тишине. Мой разум, однако, находится в ускоренном режиме.
Как я могу убедить его полностью забыть о том, что произошло, не подвергая опасности хрупкий мир, который мы вновь обрели?
Или, по крайней мере, я так думаю. Я не знаю, как он относится к недавним событиям и чувствует ли он вообще что-нибудь.
Если бы это было последнее, я была бы серьёзно убита горем, ещё больше, чем сейчас.
Как только он заходит в свою комнату, я следую за ним и пытаюсь снова:
— Посмотри на это с другой стороны, если бы я не пришла, ты, вероятно, был бы мёртв…
В один момент я стою там и говорю, а в следующий у меня перехватывает дыхание, когда сильные пальцы хватают меня за горло и прижимают к ближайшей стене.
Лицо Кирилла в нескольких дюймах от моего. Бинт, обмотанный вокруг его головы, никак не защищает от чистого огня, который пожирает меня за считанные секунды.
Прошло много времени с тех пор, как он был так близко, и мне становится трудно дышать. Это связано не столько с его хваткой на моей шее, сколько с тем фактом, что я вдыхаю его и его вызывающий привыкание аромат с каждым вдохом.
— Я сказал тебе заткнуться, Саша, — его ноздри раздуваются, напряжение поднимается от плеч к сухожилиям шеи, и он стискивает челюсть.
Я сглатываю, и он, должно быть, чувствует это своими пальцами, которые удерживают меня на месте.
— Я приказывал тебе оставаться на месте или нет?
— Ты сделал это, но...
— Это вопрос. Ответь «да» или «нет». Говорил ли я тебе оставаться на месте, блядь, или нет?
— Ты так и сказал, но у меня было плохое предчувствие, и я должна была последовать за тобой. Кроме того, я спасла тебя, хорошо? Если бы меня там не было, ты бы умер!
Ему это не нравится. Ни капельки. Его рука ещё сильнее сжимается на моем горле.
— А если бы там был кто-то ещё, они бы легко застрелили тебя.
— Но никого не было. Все закончилось хорошо.
— После того, как ты ослушалась прямого приказа.
— Я все равно спасла тебе жизнь. Серьёзно, ты должен вознаградить меня, а не это все.
— Вознаградить тебя?
— Да. Это здравый смысл.
— Вот тебе ещё один пример здравого смысла. В случае неподчинения прямому приказу ты будешь наказана.
Мурашки пробегают по моей коже от того, как понижается его голос, когда он произносит это слово.
— Я ... могу принять наказание за неподчинение приказам, но при одном условии.
— Что заставляет тебя думать, что ты имеешь право выдвигать какие-либо условия?
Я вздёргиваю подбородок.
— Тот факт, что я спасла тебе жизнь и доказала свою преданность тебе.
— Спорный вопрос. Но давай послушаем это.
— Я хочу выбрать свою награду.
— Я никогда не говорил, что предоставляю тебе её.
— Ну, ты должен это сделать. В противном случае я буду наказана ни за что, а я к этому не готова.
Я могу почти поклясться, что увидела на его губах, подобие улыбки, но она быстро исчезла.
— Это за неподчинение приказу, а не просто так.
— Боюсь, для меня это нарушение условий сделки.
— Ты... — он замолкает, на секунду закрывая глаза, и я жалею, что не могу прикоснуться к его лицу.
Но я не осмеливаюсь на это. Очевидно, у меня нет той уверенности, которая была, когда я бесстыдно поцеловала его в щеку раньше.
Поскольку тогда меня переполняли эмоции, я не совсем задумывалась о последствиях своих действий. Моей единственной заботой было, что бы он был в целости и сохранности.
Когда его глаза снова открываются, меня втягивает в их мир, вопреки моей воли.
— Ты получишь свою награду, — неохотно произносит он, а затем добавляет. — Но только в разумных пределах.
Я могу с этим работать.
— Однако прямо сейчас настало время для твоего наказания.
Мой визг эхом разносится в воздухе, когда он хватает меня за горло, чтобы дотащить до кровати, а затем бесцеремонно бросает на неё.
Я приподнимаюсь на локтях и пытаюсь, но безуспешно, контролировать хаос, который кружится внутри меня. Не помогает и то, что я лежу на этой кровати, на которой не была целую вечность. В последний раз это было, когда я упала в обморок на улице, и он отнёс меня сюда.
Несколько месяцев назад, тут присутствовал мой запах, но теперь это только его запах, что странно, поскольку я точно знаю, что он почти не спит.
Кирилл стоит напротив меня и неторопливо снимает пиджак, обнажая белую рубашку, обтягивающую его мускулы. Из-за травмы, полученной ранее, воротник рубашки пропитан красным, но это наименьшее из моих опасений, когда он расстёгивает манжеты и закатывает рукава до локтей.