Страница 20 из 63
При других обстоятельствах мне было бы все равно, но я уверена, что Рай тоже что-то замышляет. Например, сейчас она пристально смотрит на Кирилла, когда он садится в машину. И я не знаю, как долго он ещё сможет выводить её из себя на собраниях, прежде чем она решит поставить под угрозу его позицию и все победы, которые он принёс организации.
И все из-за меня.
С точки зрения логики, у Кирилла нет причин защищать мою личность. Он может сказать ей, что я женщина, и Пахан мог бы убить меня, и Рай больше нечем было бы ему угрожать.
Но он этого не сделал.
Почему он этого не сделал?
— Шевелись, — Виктор смотрит на нас, заставляя меня прервать мои размышления.
Я забираюсь на пассажирское сиденье. Теперь это моё обычное место, так как мне запрещено сидеть с Кириллом. Виктор, теперь занявший это место, мог бы позлорадствовать, если бы знал, как проявлять нормальные человеческие эмоции.
Я как раз проверяю свою амуницию, когда я встречаюсь взглядом с Кириллом в зеркале заднего вида, и он свирепо смотрит на меня.
Или я так думаю, потому что контакт длился всего долю секунды, прежде чем он снова сосредотачивается на том, что Виктор рассказывает ему о показателях клуба в этом месяце.
Я сглатываю. Какого черта это было?
— Есть ли причина, по которой ты не ставишь Рай на её место? — спрашивает Виктор после того, как закончил обсуждать клуб. — У неё хватает наглости тонко угрожать тебе за столом, в присутствии остальных.
Я замираю, но не осмеливаюсь посмотреть в зеркало заднего вида или оглянуться назад и вместо этого сосредотачиваюсь на высоких зданиях, мелькающих мимо нас.
Даже Виктор замечает её не слишком скрытую враждебность. А это значит, что и все остальные тоже.
— Она только лает и не кусается, — приходит небрежный ответ Кирилла.
— По её голосу это было не похоже. Кроме того, это унизительно, босс. Адриан, Игорь и люди Дэмиена спрашивают меня и Липовского, не можешь ли ты убрать Рай со своего пути. Мы не знаем, как на это отвечать.
— Тогда не надо, — просто говорит Кирилл. — Ты им ничего не должен.
Я говорила им, что в этом нет ничего особенного, но, конечно, они на это не повелись. Особенно Владислав, старший телохранитель Дэмиена, и Ян, телохранитель Адриана. Ян, как и Максим, ведёт себя как клоун, но он лучше всех умеет добывать информацию. И я уверена, что он сказал Адриану, что Рай, должно быть, что-то имеет над Кириллом.
Черт!
— Если Адриан знает... — Я замолкаю, когда понимаю, что говорю вслух. В машине воцаряется тишина, поэтому я прочищаю горло и смотрю на Кирилла в зеркало заднего вида. — Я попытаюсь выяснить это у Яна. Мы стали близки.
Или, скорее, мы постоянно выпытываем друг у друга информацию, притворяясь друзьями. Никто из нас не признает этот факт, и мы продолжаем танцевать вокруг него в этом странном подвешенном состоянии, когда мы знаем о намерениях друг друга, но все равно продолжаем действовать.
— Нет, ты это не сделаешь! — приказывает Кирилл своим пугающим тоном.
— Но я могу попытаться. Если у Адриана есть какая-то информация, ты можешь быть в курсе.
— Что, черт возьми, я только что сказал, Липовский? Ты игнорируешь прямые приказы?
— Нет… сэр, — мне хочется прикусить нижнюю губу до крови, но вместо этого я сжимаю кулаки на коленях.
Напряжение в машине нарастает на несколько секунд, прежде чем Виктор говорит:
— Липовский на самом деле близок с Яном, босс. Пусть он делает своё дело и приносит пользу.
— Я сказал, нет. И это, блядь, окончательно.
На этот раз никто не пытается его переубедить. В воздухе что-то изменилось, и напряжение, витающее вокруг Кирилла, можно было разрезать ножом.
Оставшуюся часть поездки Виктор больше рассказывает о клубе, но это на самом деле не убивает неприветливую атмосферу. Как только мы подъезжаем к дому, Кирилл говорит нам, что ему нужно поработать одному.
Давление в моей груди нарастает, и мне приходится постучать по ней несколько раз, чтобы нормально дышать.
В такие моменты я начинаю сомневаться в своём выборе и во всем, что я сделала после России.
Я так близка к тому, чтобы сдаться, но потом он делает что-то вроде спасения меня или обращает внимание на детали обо мне, и я возвращаюсь к своему глупому оптимизму.
Только для того, чтобы все началось снова.
На данный момент, это совершенно токсично, но я не могу положить этому конец.
Иногда, когда это становится слишком невыносимо, я пытаюсь позвонить своему дяде, чтобы убедиться, что у них все в порядке, но его телефон отключён.
На данный момент я действительно отрезана от своей семьи, и это место, самое близкое к дому, что я когда-либо имела. Я нашла хороших друзей в лице Юрия, Макса, Кары и других.
Даже присутствие Виктора, похожего на гору, ощущается как якорь.
И Константин тоже. Иногда он присоединяется ко мне и Карине за завтраком, но только когда Юли нет рядом.
Кирилл всегда, непременно, пристально смотрит на нас, когда видит, и вскоре после этого я получаю приказ, что мы покидаем дом.
Тем не менее, я не хочу терять взаимоотношения и принадлежность, которые я чувствую в этом месте. Кирилл, может, и не одобряет меня, но я, по крайней мере, могу внести свою лепту, чтобы отвадить ненужных врагов.
Я жду, пока Юрий уйдёт, и убеждаюсь, что Виктор отправился в спортзал, чтобы помучить остальных, затем следую за Кириллом в кабинет.
Оказавшись перед дверью, я делаю глубокий вдох, но прежде чем я стучу, она открывается, и он появляется на пороге, высокий, большой и совершенно пугающий.
Мой кулак зависает над его грудью на несколько секунд, прежде чем я, наконец, прихожу в себя и опускаю его.
Он скрещивает свои накаченные руки на груди, отчего рубашка натягивается на бицепсах.
— Я знаю, зачем ты здесь, и ответ по-прежнему отрицательный, и запомни мои слова, Липовский, если ты будешь действовать за моей спиной, я тебя уволю.
Я поджимаю губы.
— Но…
— Никаких «но». Если ты собираешься доказать свою преданность, ты не ослушаешься моих приказов.
— Позволь мне спросить тебя кое, о чём, — шепчу я. — Почему ты просто не раскрыл что я женщина и не избавился от угрозы, которую представляет для тебя Рай? Возможно, раньше ей не хватало власти, но теперь у неё есть влияние, и она может использовать его, чтобы лишить тебя всех твоих достижений.
— Это не твоё дело.
— Э-э.. я вроде как в центре проблемы, так что, думаю, это моё дело.
— Делай, что тебе говорят, и оставайся на месте.
— Я.. могу сказать ей сама.
— Ты в настроении умереть, черт возьми?
— Если это докажет мою преданность.
— Не будь идиоткой.
— Я не идиотка.
— Ты ведёшь себя как самоубийца – это определение того, что ты чёртова идиотка. Как ты докажешь свою преданность, когда будешь мертва?
— Тогда ты, наконец, поймёшь это и перестанешь относиться ко мне так, как будто меня не существует. Я прямо здесь, Кирилл. Всегда рядом с тобой, перед тобой и везде, где ты хочешь, чтобы я была, так почему же... — Я задыхаюсь от своих слов. — Почему ты стираешь меня?
— Ты точно знаешь почему.
— Ты когда-нибудь снова будешь мне доверять? Неужели я веду уже проигранную битву?
— Я мог бы подумать о том, чтобы доверять тебе, если ты не будешь пытаться покончить с собой. Поняла?
Моё сердце согревается, и я думаю, что оно взорвётся от того огромного давления, которое на него оказали его простые слова.
Он мог бы мне доверять.
Что ж, он только подумает, чтобы довериться мне, но все равно это только начало.
Кирилл способен на многое, но он не из тех, кто подаёт пустые надежды.
— И сделай нам всем одолжение, — он прищуривает глаза. — Перестань дружить с людьми и быть назойливым, Липовский.
— Называй меня Саша, — слова застревают у меня в горле. — Я ненавижу, когда ты называешь меня по фамилии.
Выражение его лица не меняется, если не считать того, что он стискивает челюсть и медленно поправляет очки.