Стихи

После суицида

(из цикла “Песни аутсайдера”)

Зароют, а не похоронятУ перекрёстка трёх дорог.И только пьяный грай воронийВзлетит на запад и восток.А вслед за ним, за этим граем,Не огорчаясь, не спеша,Простясь с землёй, не бредя раем,В ад поплывёт моя душа.Никто главу не сыплет пеплом,Никто волос в тоске не рвёт.Едва колеблемая ветромДуша над родиной плывёт.Плывёт с улыбкой безобразнойНа перекошенном лице,Бесстрастно, как после оргазма,Воспоминая о конце.Как закипала кровь в аорте,Как с миром разрывалась связь,Как прочь душа рвалась из плоти,То матеряся, то молясь.Как показал последний кукиш,Как разменял последний грош.Теперь мне руки не покрутишь,Ногой под рёбра не сшибёшь.Теперь не тело и не атом,И не объект для рук и губ.Смотрю на мир, как патанатомСмотрел на мой разъятый труп.Земля лежит, поджав колена,Едва остывший человек.Её исколотые вены,Как русла пересохших рек.Земля лежит в лесах, в асфальте,Как в морге, где хрустя чуть чуть,Такой блестящий, узкий скальпельВскрывал уже пустую грудь.Здесь, над шестою частью суши,Я не один, плывут вдалиВсе нераскаянные душиИз нераскаянной земли.Вверху озоновые дыры,Внизу земля в густом дыму.Мы, хлопнув дверью, вышли с пираВ зубовный скрежет и во тьму.И эта тьма теперь навекиДуши руины приютит.А в справке, что подпишут в ЖЭКе,Причина смерти? суицид.История с географиейВеликой Родины сыны,Мы путешествовали редко.Я географию страныУчил по винным этикеткам.Лишь край гранёного стаканаМоих сухих коснётся уст,От Бреста и до МагаданаЯ вспомню Родину на вкус.Пусть никогда я не был там,Где берег Балтики туманен.Зато я рижский пил бальзамИ пил эстонский “Вана Таллинн”.В тревожной Западной ДвинеЯ не тонул, держа винтовку,Но так приятно вспомнить мнеПро белорусскую “Зубровку”.И так досадно мне, хоть плачь,Что отделилась Украина,А с ней “Горилка”, “Спотыкач”,И Крыма всяческие вина.Цыгане шумною толпоюВ Молдове не гадали мне.Мне помогали с перепоюПортвейн “Молдавский”, “Каберне”.И пусть в пустыне ДагестанаЯ не лежал недвижим, ноЯ видел силуэт баранаНа этикетках “Дагвино”.Пускай я не был в той стране,Пусть я всю жизнь прожил в России,Не пей, красавица, при мнеТы вина Грузии сухие.Сейчас в газетных номерахЧитаю боевые сводки.А раньше пил я “Карабах”Для лакировки, после водки.Хоть там сейчас царит исламИ чтут Коран благоговейно,Но лично для меня “Агдам”Был и останется портвейном.Да, не бывал я ни хераВ долинах среднеазиатских,Но я попью вина “Сахра”,И век бы там не появляться.Я географию державыУзнал, благодаря вину,Но в чём-то были мы не правы,Поскольку пропили страну.Идёт война, гремят восстанья,Горят дома, несут гробы.Вокруг меняются названья,Границы, флаги и гербы.Теперь я выпиваю редко,И цены мне не по плечу,Зато по винным этикеткамСейчас историю учу.***Уж съезд народных депутатовКоторый день шумит, шумит.Над ним в президьюме сидитРуслан Имраныч Хасбулатов.Напряжено его вниманье,Он представляет здесь закон,Он открывает заседаньеИ отключает микрофон.Вот наступил момент опасный,В смятеньи депутатов рать.За что голосовать? всем ясно,Не ясно? как голосовать?Голосованье? не гулянье,Меж депутатов спор зашёл.Одни кричат, что надо тайно,Другие? поимённо, мол.Когда достигло напряженьеПредела депутатских сил,Тут соломоново решеньеСпокойно спикер огласил.Серьёзно и определённоСказал коллегам он своим:“Проголосуем поимённо,Но это в тайне сохраним”.И повторил сакраментально,Что только глупый не поймёт:“Проголосуем строго тайно,Но только поимённо. Вот”.Тут снова шум поднялся в зале,И, показав своё лицо,Все демократы повскакалиИ взяли спикера в кольцо.Известна ихняя порода,Хоть и одеты в пиджаки,При всём при этом от народаОни ужасно далеки.Они не сеют и не пашут,Они не курят и не пьют,Они стоят, руками машут,Бумажки спикеру суют.Хоть ростом мал, но нравом буен,Весьма физически здоров,Стоит священник Глеб Якунин,С ним рядом? Лев Пономарев.Силён напор интеллигенции,И где взялась такая прыть,Но только гордого чеченцаИм не заставить отступить.И вот за полшага от бездны,Сквозь демократов частокол,Воззвал Руслан Имраныч к съезду:“Спасите! Оградите, мол”.Услышан клич. И депутатыСвой мирный отложили труд,Проснулись быстро, как солдаты,И вот бегут, бегут, бегут.Бегут избранники народа,Дрожит от поступи паркет.Бегут директора заводов,Земли российской самый цвет.Домчались! Сшиблись в общей сечи.Ну посмотрите? каковы!Сюда картечи бы, картечи.Они дерутся, словно львы.Не зная боли и испуга,Осанистые мужики,Законодатели друг другаКолотят, взявши за грудки.Народ их вовсе не осудит,Теперь вблизи и вдалекеУзнали люди, что за людиИх депутаты в кулаке.А то? какие-то всё справки,Статьи и больше ничего,Горазды принимать поправки,А по сусалам-то слабо?Я был готов, не глядя на ночь,Смотреть на эти чудеса.Жаль? объявил Руслан ИмранычВдруг перерыв на полчаса…Последний гудок Не бил барабан перед смутным полком,Когда мы вождя хоронили,И труп с разрывающим душу гудкомМы в тело земли опустили.Серели шинели, краснела звезда,Синели кремлёвские ели.Заводы, машины, суда, поездаГудели, гудели, гудели.Молчала толпа, но хрустела едваЗемля, принимавшая тело.Больная с похмелья моя головаГудела, гудела, гудела.Каракуль папах, и седин серебро…Оратор сказал, утешая: ?“Осталось, мол, верное политбюро?Дружина его удалая”.Народ перенёс эту скорбную весть,Печально и дружно балдея.По слову апостола не было здесьНи эллина, ни иудея.Не знала планета подобной страны,Где надо для жизни так мало,Где все перед выпивкой были равныОт грузчика до адмирала.Вся новая общность? советский народГудел от Москвы до окраин.Гудели евреи, их близок исходДомой, в государство Израиль.Кавказ благодатный, весёлая пьянь:Абхазы, армяне, грузины…Гудел не от взрывов ракет “Алазань”?Вином Алазанской долины.Ещё наплевав на священный Коран,Не зная законов Аллаха,Широко шагающий АзербайджанГудел заодно с Карабахом.Гудела Молдова. Не так уж давноОн правил в ней долгие годы.И здесь скоро кровь, а совсем не виноОкрасит днестровские воды.Но чувствовал каждый, что близок предел,Глотая креплёное зелье.Подбитый КАМАЗ на Саланге гуделИ ветер в афганских ущельях.Ревели турбины на МИГах и ТУ,Свистело холодное пламя.Гудели упёршиеся в пустотуПромёрзшие рельсы на БАМе.Шипели глушилки, молчали АЭС.Их время приходит взрываться.Гудели ракеты, им скоро под пресс,Защита страны СС-20.Над ним пол-Европы смиренно склонитСоюзников братские флаги,Но скоро другая толпа загудитНа стогнах Берлина и Праги.Свой факел успел передать он другим.Сурово, как два монумента,Отмечены лица клеймом роковым,Стояли Андропов с Черненко.Не зная, что скоро такой же конвойПроводит к могильному входуИх, жертвою павших в борьбе роковой,Любви безответной к народу.Лишь рвалось, металось, кричало:?“Беда!”Ослепшее красное знамяО том, что уходит сейчас навсегда,Не зная, не зная, не зная.Пришла пятилетка больших похорон,Повеяло дымом свободы.И каркала чёрная стая воронНад площадью полной народа.Все лица сливались, как будто во сне,И только невидимый палецЧертил на кровавой кремлёвской стенеСлова? Мене, Текел и Фарес. …С тех пор беспрерывно я плачу и пью,И вижу венки и медали.Не Брежнева тело, а юность моюВы мокрой землёй закидали.Я вижу огромный, разрушенный домИ бюст на забытой могиле.Не бил барабан перед смутным полком,Когда мы вождя хоронили.(Похороны Брежнева) Светлой памяти СССР посвящается