Страница 64 из 102
— Это… э…
В комнате стояла тишина.
— А может, его и не было?
— Любого спросите, кто там работает. Я один из лучших ассистентов. .
— Ты действительно ездил на побережье работать, Бэндлер? Или, может, развлечься с дамочкой? '
— Я…
— С дамочкой, — Мейер в подтверждение кивнул.
— Я же говорю вам — я любил Бланш. С какой стати мне было ездить в Калифорнию с другой женщиной?
— Действительно, зачем, Бэндлер? — поинтересовался Хейвз.
— Я…
— Так зачем же, Бэндлер?
— Я… любил… Бланш. Я… Ну какой к черту вред от маленькой… маленькой невинной забавы, развлечения… с кем-то еще? Она., она знала, что я вернусь к ней. Она знала, что та девушка для меня ничего не значит. Она это знала.
— Очевидно, нет.
Бэндлер долго молчал. Затем сказал:
— Я узнал все из газет, когда там был. Прочел маленькую заметочку. О… О Бланш… прыжке… прыжке с карниза, на следующий день, после того, как это произошло. Я выгнал девушку, взял билет на самолет и прилетел сюда сразу же. В субботу. Раньше билетов не было. Но ее к этому времени уже похоронили. И… когда я поговорил с хозяйкой дома, где она жила, она рассказала мне все, что слышала и что вы сказали ей, и я… я подумал, что вы виноваты в том, что убили девушку, которую я любил.
— Ну и продолжай… в это верить, — проронил Карелла.
— Как?
— Так время быстрее пройдет.
— Как?
— Ты можешь получить до десяти лет за нападение первой степени.
Карелла помолчал и напомнил:
— «Какой был вред от маленькой невинной забавы». А! Так, кажется, Бэндлер?
ГЛАВА XIII
Любовь буйствовала в тот день, когда Фред Хеслер снова появился на участке и снова бешено закрутил всю эту карусель. Сам он даже и не понял этого, не знал, что дело о самоубийстве Томми Барлоу и Ирэн замерло, зашло в тупик, и его уже собирались бросить в папку нераскрытых. Работа полицейских — сплошные скачки с препятствиями, особенно на таком участке, как восемьдесят седьмой. Совершается преступление, все начинают над ним быстро и эффективно работать, потому что все, что предстоит выяснить, обычно выясняется сразу или же никогда. Сто раз осматривается место происшествия, многократно задаются одни и те же вопросы в надежде получить новую информацию. Но дела очень быстро остывают, особенно на таком участке, как восемьдесят седьмой, где ежедневно появляются и требуют расследования новые преступления и где постоянно не хватает времени. В результате нераскрытые дела — это своеобразная лазейка, которая дает возможность полицейскому закрыть дело, не закрывая его. Стоит делу попасть в реестр нераскрытых, они могут выбросить его из головы и сосредоточиться на трех дюжинах других, которые накопились за это время. А старое, нераскрытое дело формально никем не закрыто, так как официального вердикта по нему нет — никто не арестован и не осужден. И в это время, хотя оно официально и не закрыто, никто им активно уже не занимается, оно просто напрасно валяется в шкафу мертвым грузом. Так было и с делом Томми Барлоу и Ирэн Тейер: потерявшее свою остроту, оно готово было попасть в число нераскрытых в тот день, когда у перегородки в дежурную комнату 87-го участка появился Фред Хеслер, в тот самый момент, когда там вовсю бушевали страсти.
Возлюбленным было соответственно пятьдесят восемь и пятьдесят пять лет и они стояли перед столом детектива Мейера, ожесточенно переругиваясь. На мужчине была спортивная куртка, надетая на нижнее белье, когда дежурный полицейский постучал в дверь. На женщине — домашний цветастый халат.
— Так кто же из вас выдвигает обвинения? — пытался выяснить Мейер. .
— Я, — вместе сказали они.
— По очереди, пожалуйста.
— Я выдвигаю обвинения, — настаивала женщина.
— Нет, я, — не унимался мужчина.
Хеслер, стоявший у перегородки, пытался привлечь к себе чье-либо внимание, но все присутствующие в комнате были заняты: кто перебирал бумаги, кто. печатал. А Мейер разбирался с влюбленными.
— Кто из вас вызвал полицию? — задал он вопрос.
— Я, — отозвалась женщина.
— Это правда, сэр?
— Конечно, — подтвердил он, — эта нахалка вызвала полицию.
— Ну что ж, мадам, почему вы вызвали полицию?
— Он ущипнул меня, — пояснила женщина.
— Нахалка, — отозвался мужчина.
— Вы вызвали полицию, потому что он вас ущипнул? Правильно я вас понял? — спросил Мейер терпеливо. — А вы женаты?
— Женаты, — пояснил мужчина. — Эта нахалка не может вытерпеть даже маленького щипка от родного мужа. Сразу же ей надо орать и звать полицию.
— Заткнись, вонючее животное! — не уступала женщина. — Ты схватил меня за ягодицу, я думала, ты ее оторвешь.
— Я же проявлял чувства.
— Ничего себе чувства!
— Это мне нужно было вызвать полицейских, — запротестовал мужчина, — но я не нахал, как ты.
— Ты ущипнул меня, — настаивала на своем женщина.
— Стирать на людях свое грязное белье! — пробормотал мужчина. — Позвать милицию! Удивляюсь, почему ты сразу же не вызвала ФБР?
— Давайте успокоимся, — увещевал Мейер. — Мадам, если ваш муж ущипнул вас…
— Она ударила меня сковородкой, — вдруг признался мужчина.
— Ага! — закричала женщина. — Да вы только послушайте! Послушайте!
— Так оно и было. Она ударила меня.
— И еще называет меня нахалкой! А вы его послушайте!
— Ты ударила меня, Хелен. И это правда!
— А ты ущипнул меня. Вот это правда!
— Я ущипнул тебя, потому что ты меня ударила!
— Нет, это я тебя ударила, потому что ты меня ущипнул. .
— Послушайте! Не все сразу, — взмолился Мейер. — Что же все-таки произошло?
— Я мыла посуду, — пояснила женщина. — Он подошел сзади и ущипнул.
— Рассказывай, рассказывай, — мужчина сокрушенно покачал головой. — Ничего святого между мужем и женой. Валяй, выкладывай все полиции.
— Так что же все-таки произошло?
— Ну я и взяла сковородку из раковины и ударила его.
— По голове, — уточнил мужчина. — Хотите посмотреть, что она натворила. Вот здесь! Пощупайте эту шишку!
— Валяй, все ему расскажи! — подначивала женщина.
— Это ты вызвала полицию! — заорал в ответ мужчина.
— Потому что ты грозился убить меня!
— Ты ведь ударила меня этой проклятой сковородкой. Верно?
— Ты разозлил меня, вот и вызвала!
— Из-за какого-то маленького щипка!
— Ничего себе маленький! Хотите покажу? Вон какой синяк!
— Конечно. Валяй. Показывай. Разыгрывай тут фарс. Покажи всем!
— И сколько лет вы уже женаты? — все так же терпеливо спросил Мейер.
— Двадцать пять лет, — ответил мужчина.
— Двадцать три, — поправила женщина.
— А кажется, что уже прошло двадцать пять, — съязвил мужчина и расхохотался над собственным остроумием.
— Мало того, что жену свою бьет, — возмутилась женщина. — Видите, он еще и комендант!
— Я тебя не бил, я тебя ущипнул
— Почему бы вам не пойти домой и не помириться? — предложил Мейер.
— С ним! С этим животным!
— С ней! С этой нахалкой!
— Успокойтесь. Ну успокойтесь же. Весна, знаете ли, цветут цветы, идите домой, поцелуйтесь и помиритесь, — увещевал Мейер. — У нас тут и без вас много неприятностей. Вы что, хотите, чтобы я вас обоих тут запер?
— Как запер? — мужчина возмутился. — За что? За какой-то любовный удар сковородкой?
— За дружеский щепок мужа? — спросила женщина.
— Мы же любим друг друга, — запротестовал мужчина.
— Знаю. Так что идите домой. Хорошо? — Мейер подмигнул мужчине. — Ну как?
— Конечно.
— Ну вот и хорошо! — Мейер встал, широко развел руки и, подтолкнув их обоих к выходу, проводил с участка, сказав:
— Такая славная молодая пара! К чему тратить время на споры. Идите домой. День такой прекрасный! — И, заметив Хеслера, спросил — Чем могу вам помочь, сэр?
— Мое имя Фред Хеслер, я был здесь и раньше, но…