Страница 37 из 102
— Пойдите и спросите ее, эту проныру.
— Ну так как же? Вас действительно зовут Бланш?
— Да. Господи, к чему все это? Я вижу вас насквозь, будто вы стеклянный. Пожалуйста, уходите. Оставьте меня в покое!
— Зачем? Чтобы, вы прыгнули вниз, на улицу?
— Да. Совершенно верно. Хочу прыгнуть вниз.
— Почему? '
Девушка не откликнулась.
— Вам там не холодно? — поинтересовался Карелла.
— Нет.
— Ветер сильный.
— Я его не чувствую.
— Вам принести свитео?
— Нет.
— Почему бы вам не сойти с карниза и не пройти в комнату, Бланш? Идите сюда. Вы ведь простудитесь там, на ветру.
Девушка неожиданно пугающе рассмеялась. Карелла, считая, что не сказал ничего смешного, удивился ее внезапному смеху.
— Я собираюсь убить себя, — сказала она. — А вы беспокоитесь о какой-то простуде.
— Я бы сказал, у вас гораздо больше шансов простудиться, чем убиться, — тихо произнес Карелла.
— Вы так думаете?
— Да. Мне так кажется.
— Хм. Да!
— Разве не так?
— Ну тогда вы здорово будете удивлены.
— Неужели?
— Гарантирую.
— Вам так хочется убить себя, да, Бланш?
— Господи! Почему я это выслушиваю? Ну, пожалуйста, пожалуйста, уйдите.
— Нет. Не думаю, что вам действительно хочется умереть. Я боюсь, что вы упадете с карниза, изувечив себя и еще кого-нибудь внизу.
— Я хочу умереть, — произнесла девушка тихо.
— Почему?
— Вы это действительно хотите знать?
— Да, хотел бы.
Она ответила четко, с расстановкой:
— Потому что я одинока, не любима и никому не нужна.
Она кивнула и отвернулась, потому что глаза ее внезапно наполнились слезами и ей не хотелось показывать их Карелле. *
— Такая красивая девушка. Какая ерунда?! Одинока, не любима и не нужна? Сколько тебе лет, Бланш?
— Двадцать два.
— И ты не хочешь дожить до двадцати трех?
— Не хочу, — она повторила безучастно. — Не хочу быть ни на минуту старше, ни на секунду. Я хочу умереть. Ну, пожалуйста, дайте мне спокойно умереть!
— Перестань! Ну перестань же! — увещевал Карелла. — Не хочу и слышать такое. Умереть, умереть! Тебе всего лишь двадцать два, года! Впереди вся жизнь!
— Впереди — пустота, — отозвалась она.
— Все впереди!
— Нет ничего! Он ушел! Ничего не осталось! Он ушел!
— Кто он?
— Никто. Или все. Ох! — Она внезапно одной рукой закрыла лицо и начала рыдать. Другой, покачиваясь, держалась за стену дома.
Карелла дальше высунулся из окна, но она внезапно обернулась к нему и закричала:
— Не приближайтесь ко мне!
— Я и не собирался…
— Не выходите! Оставайтесь на своем месте!
— Ну послушай же! Не волнуйся. Я бы и за миллион долларов не вышел на этот карниз.
— Хорошо. Оставайтесь там. Если вы ко мне приблизитесь, я спрыгну.
— Да? Ну и кому до этого дело, Бланш?
— Что вы сказали?
— Да если ты прыгнешь, если умрешь. Думаешь, кто- нибудь тебя пожалеет?
— Нет, я знаю. Никто не пожалеет. Я… Меня это не волнует.
— На четвертой странице о тебе появится сообщение в две строчки… и все. Все быстро'забывается.
— Мне на это наплевать. Ну, пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня в покое. Неужели вы не понимаете?
— Нет, никак не могу понять. Мне бы очень хотелось, чтобы ты мне все объяснила.
Девушка перевела дыхание, кивнула, обернулась к нему, медленно и терпеливо сказала:
— Он ушел. Понимаете?
— Кто ушел?
— Какое это имеет значение? Он. Мужчина. Ушел. «Прощай, Бланш. Было хорошо. Но все кончено». Было хорошо… А я… — Глаза ее внезапно вспыхнули. — Будьте вы все прокляты! Я не хочу жить. Не хочу жить… без него!
— Есть и другие мужчины.
— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Нет. Я любила его. И люблю. Мне не нужен другой. Я хочу…
— Послушай, иди сюда. Мы выпьем чашечку кофе и постараемся…
— Нет.
— Ну успокойся. Иди же сюда. Ты ведь не собираешься прыгать с этого проклятого карниза. Только зря отрываешь всех от дел. Ну, иди же сюда.
— Я сейчас прыгну.
— Ну хорошо. Только не сейчас. А? В другой раз. Можеть быть, на следующей неделе или в будущем году. Мы сегодня все очень заняты. Дети балуются, открывают пожарные краны по всему городу. Весна наступила, Бланш. Пожалуйста, сделай мне одолжение, прыгай в другой раз. Хорошо?
— Убирайтесь к черту, — отозвалась она и снова взглянула вниз.
— Бланш?
, Ответа не последовало.
— Бланш? — Карелла вздохнул и, повернувшись к Паркеру, что-то шепнул ему на ухо. Паркер кивнул и отошел от окна.
— Ты мне чем-то напоминаешь мою жену, — пояснил Карелла девушке. — В самом деле, мою жену зовут Тедди. Она глухонемая. Она…
— Глухонемая?
— Да, с рождения. — Карелла улыбнулся. — Ты говоришь о своих трудностях? А что если бы ты была глухонемой да еще и замужем за полицейским впридачу?
— Она что, действительно… глухонемая?
— Конечно.
— Жаль.
— А что ее жалеть. Ей и в голову не придет бросаться с карниза.
— Я и не собиралась, — пояснила девушка. — Я хотела принять снотворное. Поэтому и одела ночную рубашку. Но… у меня было мало таблеток, всего лишь половина пузырька. Я не была уверена, что этого хватит. А вы как думаете?
— Вполне достаточно, чтобы заболеть, — отозвался Карелла. — Иди сюда, Бланш. Я тебе расскажу, как однажды я вскрыл себе вены и чуть не умер.
— Неужели?
— Клянусь, так оно и было. Видишь ли, всем нам когда-то бывает плохо. В чем дело? Что на тебя сегодня нашло? У тебя что, менструация?
— Что? А… вы откуда знаете?
— Да так, догадался. Ну иди же, Бланш!
— Нет.
— Ну, Бланш, иди же сюда!
— Нет. Отстаньте от меня.
Внезапно где-то в квартире раздался пронзительный телефонный звонок. Девушка его услышала, вздрогнула, минуту, обернувшись, прислушивалась, а затем безучастно отвернулась. Карелла притворился удивленным. Это он сам послал Паркера вниз позвонить девушке по телефону, а теперь делал вид, что не ожидал звонка.
Он спокойно объявил:
— Телефон звонит.
— Меня нет дома.
— А вдруг что-нибудь важное? ’
— Не имеет значения.
— А что если это… он?
— Он в Калифорнии. Да это не он. Мне все равно, кто это. — Она помолчала и опять повторила — Он в Калифорнии.
— В Калифорнии ведь тоже есть телефоны, — не уступал Карелла.
— Это… Это не он.
— Почему бы тебе самой не подойти к телефону и не выяснить?
— Я знаю, это не он! Оставьте меня- в покое!
— Может, взять трубку? — послышался чей-то крик из квартиры.
— Она сама подойдет, — отозвался Карелла. Он протянул девушке руку. За его спиной надрывался телефон. — Держись за мою руку, Бланш, — предложил он.
— Нет. Я прыгаю. ..
— Ты не прыгнешь. Ты вернешься в комнату и ответишь на телефонный звонок.
— Нет! Я сказала — нет!
— Ну так валяй, прыгай, ты мне надоела! Ты просто глупая девчонка. Хочешь размозжить себе голову о тротуар? Он ведь цементный, Бланш! Это ведь не на матрац прыгать! — Его голос срывался до крика.
— Мне все равно. Я прыгаю.
— Ну, так ради бога, прыгай! — разозлился Карелла. Он разговаривал с ней как отец, терпению которого пришел конец. — Если тебе так хочется, прыгай. Только скорее. Тогда мы все сможем пойти домой. Валяй!
— Я иду, — отозвалась она.
— Давай, давай. Либо прыгай, либо держись за мою руку. Не тяни время.
За его спиной телефон непрестанно звонил. Кроме этого звона и дуновения ветра, не было'слышно ни звука: ни в квартире, ни на улице.
Я иду, — прошептала девушка.
— Вот, — встрепенулся Карелла. — Вот моя рука. Держись!
Какое-то страшное мгновение он еще не вполне понимал, что происходит. Широко открыв глаза, он, оцепенев, стоял у окна с протянутой рукой, гак и застывшей в воздухе, а девушка, внезапно оттолкнувшись от стены, прыгнула вниз. Он слышал ее пронзительный крик, летящий все двенадцать этажей до земли и заглушающий жуткий перезвон телефона, удар тела о тротуар; оглушенный, отвернулся от окна и сказал, ни к кому не обращаясь: