Страница 89 из 107
Никто не знал имени девушки, но можно было с полной уверенностью сказать, что она очень красива Можно было также безошибочно догадаться, что это какая-то звезда времен немого кинематографа Во взгляде актрис немого кино всегда есть нечто такое, что сразу позволяет определить их профессию и принадлежность к эпохе. Даже люди, которые не видели ни одного фильма с их участием, легко угадывают это Никто из детективов, находящихся в участке, не был настолько стар, чтобы помнить фильмы с ее участием, но тем не менее все судорожно копались в закоулках своей памяти, вспоминая давно забытые имена и пытаясь сопоставить их с фотографиями, которые попадались им на глаза в журнальных разделах типа «Что же случилось с…?»
— Может быть, это Глория Свонсон? — неуверенно спросил Хейвз.
— Нет, я точно знаю, как она выглядит, — сказал Мейер. — Это определенно не она
— Долорес Дель Рио? — снова спросил Хейвз
— Нет. Долорес выглядела очень сексуально, — сразу отклонил эту версию Карелла. — Кстати, она такой осталась и по сей день. Я видел недавно фильм с ее участием, кажется, в прошлом месяце.
— А что тебя не устраивает в этой девушке? — спросил Мейер. — Мне как раз думается, что она очень сексуальна
— Норма Тэлмедж, как вы считаете? — не унимался Хейвз.
— Да оставь ты в покое эту чертову куклу! — взорвался Мейер.
— Я просто вспоминаю, вот и все, — пожал плечами Хейвз и тут же добавил — А как насчет Мэрион Дэвис?
— Мне кажется, что это не она, — сказал Карелла
— Но ведь какое-то имя у нее должно быть? — заметил Клинг.
— Дженет Гейнор? — снова вставил словечко Хейвз
— Нет.
— Пола Негри?
— Я прекрасно помню ее, — сказал Клинг. — Это была женщина-вамп.
— Тэда Бара тоже была женщина-вамп, — заметил Мейер. .
— Да ну? — удивился Клинг.
— Долорес Костелло?
— Нет, нет и нет!
— Ми Муррей?
— Нет.
Раздался телефонный звонок. Трубку поднял Хейвз.
— Восемьдесят седьмой полицейский участок. Детектив Хейвз.
Он слушал несколько минут, а затем сказал:
— Пожалуйста, не вешайте трубку. Вам нужно поговорить с детективом Кареллой, — и передал товарищу трубку со словами — Это из лаборатории. Они составили отчет о результатах экспертизы кроссовки.
Через витрину магазина Карелла наблюдал, как Сэндфорд разговаривает с одним из двух рокеров, находящихся в магазине. Второго из них, тяжеловеса, курящего сигару, по имени Янк, Карелла знал. Янк бродил по магазину, рассматривая скульптуры, и не обращал практически никакого внимания на Эллиота. Другой рокер стоял напротив Эллиота и тыкал пальцем ему в лицо, как районный судья провинившемуся автомобилисту. Эллиот грустно слушал рокера, опираясь на костыли, время от времени согласно кивая головой. Наконец, незнакомый Карелле рокер отошел от Эллиота, хлопнул Янка по плечу, и они направились к выходу. Карелла быстро укрылся в соседнем с магазином подъезде. Когда рокеры проходили мимо, Карелла успел рассмотреть внешность спутника Янка. Он оказался невысокого роста, шатен, с лицом, покрытым оспенными отметинами, с походкой вразвалочку, словно у моряка, только что ступившего с корабля на землю. Впереди на куртке крупными буквами значилось имя «Бык». Когда они отошли на значительное расстояние, до Кареллы донесся взрыв хохота. По-видимому, смеялся Янк.
Карелла подождал еще секунд десять и, выйдя из подъезда, направился прямиком в магазин Эллиота. -
— Кажется, вас только что посетила парочка истинных ценителей искусства? Они что-нибудь купили?
— Нет.
— А что же им было нужно?
— А вам что нужно?
— Несколько ваших ответов на несколько моих вопросов. ’
— Я уже ответил на все ваши вопросы.
— А почему вы решили, что я задал все свои вопросы?
— Может быть, для начала вам стоит познакомить меня с моими правами?
— Идет следствие, вас не арестовали и не посадили до суда в тюрьму, так что не надо здесь острить по поводу своих прав. Никто их не нарушает. Я хочу задать несколько вопросов и получить на них ответы. Вы не возражаете, Эллиот? Здесь ведь я веду следствие, не так ли?
— Я вам еще раз повторяю, что насчет убийства мне ничего не известно.
— Ваша кроссовка была найдена на месте происшествия.
— Кто это вам сказал? — удивленно вскинул брови Эллиот.
— Я так говорю, и лаборатория тоже. Как она туда попала, Эллиот?
— Понятия не имею. Я выкинул эту пару кроссовок еще две недели назад. Наверное, кто-то подобрал одну на мусорке.
— Но когда вчера я забирал кроссовку, вы говорили, что впервые ее видите. Что-то у вас не вяжется, Эллиот. Вы не могли их выбросить две недели назад еще и по той причине, что два дня назад, я вас видел в одной из этих кроссовок. Что вы на это скажете? Будете играть честно или хотите совершить поездку в участок?
— А зачем? Вы что, хотите предъявить мне обвинение в убийстве?
— Может быть.
— А мне кажется, что это вам не удастся, — сказал Эллиот. — Я не адвокат, но даже я знаю, что вы не сможете построить обвинение на кроссовке, найденной в заброшенном доме.
— Как вы узнали, где она была найдена?
— Я прочитал об этом в газетах.
— А откуда вы знаете, какое именно убийство я расследую?
— Вы же показали мне фотографию, не так ли? Не нужно быть гением, чтобы сопоставить статью в газете с…
— Надевайте шляпу, Эллиот. Я забираю вас в участок.
— Вы не можете меня арестовать. Кого вы хотите надуть? У вас ничего нет против меня.
— Неужели не могу? — спросил Карелла и продекламировал — «Офицер полиции имеет право арестовать подозреваемого без ордера, если у него есть достаточные основания полагать, что именно он совершил преступление». Что вы скажете по поводу этой выдержки? Она из уголовного кодекса.
— Вашими «достаточными основаниями» является кроссовка?
— У меня есть все основания считать, что преступление было совершено в ночь на восемнадцатое апреля, и мне известно, что предмет вашего туалета был найден на месте преступления. Это достаточный аргумент, чтобы увериться в том, что вы были там до или после преступления. Другими словами, я имею все основания для ареста. Скажите, как это вы умудрились разорвать сухожилие? Ахиллово, кажется?
— Нет, простое.
— Ну, неужели вы не хотите поведать мне эту историю? Или перенесем разговор в участок?
— Я ничего не хочу вам рассказывать. А если вы меня заберете, то вам придется рассказать мне о моих правах. А как только вы это сделаете, я сразу же откажусь говорить что-либо и…
— Пусть ваша голова поболит об этом в участке.
Наступила пауза. Оба собеседника смотрели друг другу прямо в глаза. Уголки рта Эллиота высокомерно поднялись вверх, во взгляде была уверенность. С трудом сдерживая желание схватить Эллиота за шиворот и потащить в участок, Карелла решил спокойно подойти к нему по-другому., — С сухожилиями у вас все в порядке, — объявил он. — В регистрационном журнале больницы «Буэнависта» записано, что вы обращались туда с ожогами третьей степени на следующее после убийства утро.
— Я никогда не был в больнице «Буэнависта».
— Значит, кто-то в городе использует ваше имя, Эллиот.
— Наверное.
— Вы, конечно, не будете снимать бинты, чтобы показать мне ногу?
— И не подумаю.
— Значит, мне придется выписать новый ордер?
— Да, придется. Почему бы вам не отправиться за ним сразу?
— В одной из комнат остались следы небольшого костра…
— Идите и получите ордер, мне думается, я закончил беседу.
— Уж не там ли произошел с вами этот несчастный случай, Эллиот? Не там ли вы обожгли ногу?
— Идите за ордером. Мне больше нечего вам сказать.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, — еле сдерживая ярость, сказал Карелла и открыл дверь. — Но учтите, я еще вернусь.
Сильно хлопнув дверью на прощание, Карелла вышел на улицу, так и не приблизившись к разгадке. Добавились три косвенные улики, но, к сожалению, их было недостаточно для ареста. Кроссовка, найденная в здании, без сомнения, принадлежала Эллиоту. Она лежала в углу комнаты, на полу которой остались следы недавнего костра. Эллиот обратился в больницу утром девятнадцатого апреля, сразу после преступления. Карелла надеялся, что Эллиот расколется под давлением этих трех фактов или проболтается о чем-то важном, что позволит вывести следствие на твердую почву.