Страница 46 из 107
Квартира 31 находилась в середине коридора. Клинг подошел к двери, послушал, что творится внутри, покачал головой, отошел и прислонился спиной к противоположной стене. Карелла занял позицию рядом с дверью, снял револьвер с предохранителя и положил палец на спусковой крючок. Клинг хорошенько оттолкнулся от стены и со всей силой ударил ногой в дверь чуть выше замка. Дверь распахнулась. Клинг ураганом ворвался в комнату, и Карелла с револьвером в руке последовал его примеру.
В комнате никого не было.
Они прочесали всю квартиру. Дверь ванной была закрыта. Карелла медленно левой рукой повернул ручку, рывком распахнул дверь и, держа револьвер перед собой, вошел. В ванной тоже было пусто.
— Позови техника, — сказал он Клингу. — А я посмотрю, нет ли здесь чего интересного.
Квартира была маленькой и очень грязной. Входная дверь, так ловко выбитая Клингом, находилась как раз напротив гостиной. В углу располагался гарнитур из трех предметов: одно кресло с золотой обивкой, другое — с голубой и темно-бордовая тахта. Над телевизором висела репродукция картины под Рембрандта — улыбающийся крестьянин с трубкой. На тахте валялась иллюстрированная утренняя газета. Номер был от 9 сентября. На полу стояли банки из-под пива и полная окурков пепельница. На кухне в мойке скопился недельный запас грязных тарелок, а на столе стояла посуда с остатками завтрака. Судя по окаменевшим овсяным хлопьям в чашке, последний раз Дамаск завтракал здесь месяца два назад, примерно в то время, когда купил газету. На полу а ванной, возле унитаза, Карелла обнаружил открытый номер «Лайфа», на умывальнике — безопасную бритву и комья застывшего крема для бритья. Куда бы ни отправился Дамаск, бритву он с собой не взяд Около крана холодной воды лежали два кусочка туалетной бумаги с крошечными пятнышками крови. Похоже, хозяин брился, порезался и воспользовался туалетной бумагой, чтобы остановить кровь. В раковине у стока застряли волосы и кусочек мыла «Айвори». У одной их гнутых на старинный манер ножек ванны лежали скомканные мужские трусы. За тюбиком пасты на умывальнике гнездились тараканы, по полу бегали мокрицы. Ванная комната была, пожалуй, самым прелестным уголком в квартире.
Немногим уступала ей спальня.
Неубранная кровать выглядела отвратительно: подушка * лоснилась от жира, а простыни были заляпаны спермой. На ночном столике стояла коробка, в которой, судя по надписи, находились противозачаточные средства. Карелла потряс коробку над кроватью, и из нее вывалились два презерватива. В комнате пахло грязным бельем и окурками. Карелла подошел к окну и распахнул его. На ступеньке пожарной лестницы примостились порожняя молочная бутылка и коробка из-под крекеров. В квартире дома напротив женщина в цветастом халате убирала кухню и что-то напевала. Вздохнув, Карелла отошел от окна.
В единственном стенном шкафу на полу лежала груда грязных сорочек и нижнего белья. На вешалке одиноко висел коричневый костюм. Взглянув на ярлык, Карелла не без удивления отметил, что он куплен в одном из самых дорогих магазинов мужской одежды. На полке лежала мягкая серая шляпа. В дальнем углу шкафа Карелла обнаружил отгфытую шкатулку, а в ней «Айвер Джонсон» 22-го калибра и семнадцать патронов.
На комоде в спальне стояла бутылка виски, спиртного в ней оставалось пальца на три. Рядом два стакана, причем на одном из них виднелись следы помады. На комоде лежала коробка спичек и смятая пачка из-под сигарет «Уинстон». Когда Карелла открывал ящик комода, вошел Клинг вместе с техником-смотрителем. Это был колченогий негр лет сорока пяти в грубых хлопчатобумажных брюках и черном свитере. У него был вид человека, очень недовольного тем, что, во-первых, он негр и, во-вторых, колченогий. Он явно не любил белых, не любил людей, пышущих здоровьем, и полицейских. Тем не менее он терпеливо ждал, когда его начнут допрашивать двое белых и абсолютно здоровых полицейских.
— Это техник-смотритель, — сказал Клинг. — Его зовут Генри Янси.
— Здравствуйте, мистер Янси, — поприветствовал его Карелла. — Я детектив Карелла, а это мой коллега, детектив Клинг.
— Я уже с ним познакомился, — буркнул Янси.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
— А если возражаю? — отозвался Янси.
— Нам просто хотелось бы узнать кое-что о жильце этой квартиры.
— Что именно? — спросил Янси. — Спрашивайте побыстрей, а то мне надо на улицу, забирать мусорные баки. Иначе полиция меня оштрафует.
— Мы постараемся вас не задерживать, — сказал Карелла. — Кто снимает эту квартиру?
— Уолтер Дамаск.
— Он давно здесь живет?
— Года три-четыре.
— Женат?
— Нет.
— Живет здесь один?
— Как сказать, — пожал плечами Янси. — Вообще-то один, но когда он здесь, к нему ходят женщины.
— Он здесь редко бывает?
' — Бывает, но не регулярно.
, — Нельзя ли поточнее?
'. — Он то появляется, то снова куда-то исчезает. Я не- задаю вопросов, если жилец исправно платит за квартиру.
— А' он платит исправно?
* — Владелец дома не жалуется, значит, платит. Я здесь только техник-смотритель.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Не помню.
— Недавно?
— Не помню.
— Может, в сентябре?
— Говорят вам, не помню.
— Мистер Янси, нам бы очень не хотелось тревожить жильцов на этаже, чтобы выяснить, когда Дамаск был здесь в последний раз.
— Это же ваша работа, — сказал Янси, и уточнил — Тревожить людей.
— Ничего подобного, — сухо заметил Клинг. — Наша работа — найти человека, подозреваемого в убийстве.
— А кого убили? — спросил Янси.
— Почему вас это интересует? — в свою очередь полюбопытствовал Карелла.
— Просто так, — пожал плечами Янси.
— Побробуйте все-таки вспомнить, когда вы в последний раз видели Дамаска.
— Не то в конце лета, не то в начале осени.
— До Дня Труда*?
— Вроде бы.
— Ис тех пор не встречали?
— Я не уверен, что и тогда его видел.
— В этом месяце вы его видели?
— Нет.
— Значит, в октябре не видели, так?
— Так.
— Но в сентябре вы его видели, причем, как вам кажется, до Дня Труда[22], так?
— Так.
— Он был один?
— С ним была женщина.
— Вы знаете, кто она?
— Нет, он все время приводил новых женщин.
— Эту женщину вы прежде встречали?
— Пару раз.
— Но не знаете ее имени?
— Нет, не знаю.
— Как она выглядела?
— Не помню.
— Белая, негритянка?
— Белая.
— Волосы?
— Рыжие.
— Глаза?
— Не помню.
— Хорошенькая?
— Для белой женщины хорошенькая.
— Сколько же ей лет?
— Лет тридцать. -
— Она из здешних?
— Не думаю. Я видел ее, только когда Дамаск приводил ее к себе.
— Часто приводил?
— По крайней мере, несколько раз.
— Сколько лет Дамаску?
— Лет сорок.
— Как он выглядит? — спросил Карелла.
— Вашего роста, шесть футов с чем-то, темные волосы, голубые глаза. Хорош собой.
— Ты слышал, Берт? — спросил Карелла.
— Угу, — отозвался тот, не отрывая глаз от блокнота.
— Он белый? — решил уточнить Карелла.
— Белый.
— Цвет лица?
— Я же сказал — белый.
— А точнее? Смуглый, бледный, желтоватый?
— Лицо светлое такое…
— Телосложение?
— Примерно, как ваш приятель.
— Усы или бороду носит?
— Нет.
— Шрамы есть?
— Нет.
— Татуировка?
— Нет.
— Какие-то особые приметы?
— Вроде никаких.
— Физические дефекты?
— Вы имеете в виду, не колченогий ли он?
— Я имею в виду вообще любые физические дефекты, — не дрогнул Карелла. .
— Нет, никаких дефектов.
— Так, теперь о голосе. Какой у него голос?
— Голос как голос…
— Хриплый, приятный, мягкий, женственный?
— Он не пед!
— Шепелявит, может, или заикается?
— Нет, ничего такого. Голос вроде бы мягкий. И еще он говорит быстро. Очень быстро.