Страница 26 из 107
— Ладно, ладно. Тот, кто мне позвонил, сказал, что вам в восемьдесят седьмой участок несколько раз звонили и угрожали убить смотрителя парков Каупера. Затем вы получили три письма, в которых преступник требовал денег и грозил убить заместителя мэра Скэнлона. Вам что-нибудь об этом известно?
— Насчет телефонных звонков вам лучше обратитьси в телефонную компанию.
— Кончайте, Мейер. Не надо водить меня за нос.
— Мы не имеем права давать информацию представителям печати, — сказал Мейер. — Неужели вам об этом не известно? '
— Сколько? — спросил Севидж.
— Что сколько?
— Сколько вы хотите, Мейер?
— А сколько вам не жалко?
— Сотню. Годится?
=— Маловато.
— А две?
— Тоже. Мой приятель, торговец наркотиками, платит мне за охрану куда больше.
— Триста — мой предел, — признался Севидж.
— Будьте любезны повторить ваше предложение, — сказал Мейер. — Я хочу записать его на магнитофон. Мне нужны доказательства, что вы предлагали взятку сотруднику полиции.
— Я предлагал взаймы.
— Взаймы мы не береми сами в долг не даем, — сказал Мейер и положил трубку.
Ничего хорошего эти звонки не сулили. Все обстояло довольно скверна Мейер уже собрался позвонить домой лейтенанту, чтобы поговорить с ним до его ухода на работу, но телефон на столе снова напомнил о себе.
— Детектив Мейер, восемьдесят седьмой участок.
Звонил репортер одной из дневных газет. Он сказал примерно то же, что и его коллеги, и попросил Мейера прокомментировать эти сведения. Мейеру уже надоело отнекиваться: шила в мешке все равно не утаишь. Посоветовав журналисту обратиться к лейтенанту, он подтвердил, что в слухах есть доля истины. Положив трубку, он взглянул на часы и решил подождать, не будет ли гще звонков, а потом уж звонить лейтенанту. К счастью, и городе были лишь четыре большие ежедневные газе' м — результат мудрой политики газетных профсоюзов, которые считали, что лучший способ обеспечить высокие оклады и пожизненные контракты сотрудникам — это предъявить хозяевам газет жесткие требования. Оклады Повысили, но газеты стали гибнуть одна за другой.
Ждать долго не пришлось. Через пять минут Мейеру шнвонил представитель четвертой газеты. У него был ДОнкий птичий голос и заискивающие интонации. Разу- чгется, он тоже ничего не добился и быстро дал отбой.
Часы показывали без пяти десять. Звонить домой Бирнсу было уже поздно.
В ожидании лейтенанта Мейер рисовал на листке человечка в ковбойской шляпе и с кольтом 45-го калибра, человечек был как две капли воды похож на Мейера, Только из-под шляпы у него выбивалась роскошная шевелюра. Такая же в прошлом была у самого рисовальщика. И когда же это было? В первом классе. Мейер посмеялся бы собственной шутке. В комнату вошел Бирнс. Вид у лейтенанта был кислый. Мейер решил, что он скучает без яров. Как ни странно, сотрудникам 87-го участка их отнюдь не хватало. Они вносили в жизнь участка теплоту веселье.
У нас неприятности, — начал Мейер, но не успел пожаловаться, как снова зазвонил телефон.
Мейер снял трубку и сказал, что шеф на месте. Бирнс вздохнул и побрел в кабинет к своему телефону.
В тот день телефон звонил тридцать три раза. Восемьдесят седьмой участок и различные муниципальные службы отчаянно пытались найти выход из положения. Если действительно произошла утечка информации, имело смысл наладить контакт с газетчиками. Так или иначе, подробности преступления должны были всплыть. Но у звонившего могло и не быть никаких конкретных фюгтов, а лишь гипотезы насчет вымогателя. В таком случае информация могла только приблизить опасность, которая пока маячила на горизонте. Что делать? Господи, что же делать?
Телефоны трезвонили в самых разных кабинетах. Возникали новые и новые планы. Эмоции били через край, головы шли кругом. Мэр Джеймс Мартин Вейл отменил свою обычную Прогулку из муниципалитета до Гровер парка и лично позвонил лейтенанту Бирнсу, чтобы узнать, что происходит. Тот живо свалил ответственность на на чальника следственного отдела Главного управления по лиции, который, в свою очередь, напустился на капитана Фрика, начальника 87-го участка. Фрик не придумал ничею лучшего, как посоветовать секретарю мэра позвонить шефу городской полиции, а тот ни с того ни с сего заявил, что должен проконсультироваться у начальника автоинс лекции. Последний отправил начальника полиции в до рожное управление, откуда позвонили главному ревизору, который срочно связался с мэром и спросил, что про исходит.
После двухчасового обмена звонками и вопросами было решено взять быка за рога и передать записи телефонных разговоров с вымогателем, равно как и фотокопии его писем, во все четыре газеты. Либеральный орган, опуб ликовавший серию статей о подпольных лотереях, подк репляя свою позицию сведениями о резко возросшем числ* азартных игроков в детских садах и начальных классах первым ринулся в бой, дав фотографии всех трех посланий вымогателя на первой полосе. ^Вторая газета, недавно iw реименованная в «Юниверсал-Интернешнл-Кроникл-1> ральд» или что-то в этом роде, тоже поместила злопо лучные записки на первой полосе, добавив к ним стх нограммы телефонных переговоров.
Утренние газеты тоже не обошли вниманием сенсациях
Это означало, что теперь около четырех миллионов человек знали об угрозах вымогателя.
Что будет дальше?
Вечером в понедельник Энтони Ла Бреска и его друг Питер Калуччи (он же Куч, Калуч или Кучер) должны были встретиться в варьете, что находилось в переулочке недалеко от Стема. I
За Ла Бреской следовал хвост от места его работы н деловой части города, где сносили старое здание. Хвост состоял из трех человек, они использовали метод наблюдения под названием «Алфавит».
Детектив Боб О’Брайен был буквой «А». Он следовал за Ла Бреской, не выпуская его из вида, в то время как детектив Энди Паркер (В) шел за О’Брайеном, не иыпуская из вида уже его. Детектив Карл Калек (С) шел параллельно Ла Бреске по другой стороне улицы. Это означало, что, если Ла Бреска вдруг зайдет в кафе или свернет в боковую улицу, Калек сразу же поменяется ролями с О’Брайеном, заняв позицию А. О’Брайен же, оказавшись вне игры, перейдет на другую сторону улицы, превратившись в С. Этот метод позволял детективам по собственному усмотрению менятыгя местами, а последовательность могла быть не только АВС, но и ВСА, СВА и С АВ, что давало возможность преследовать объект дол- юе время.
Теперь Ла Бреска был под колпаком. Даже в самых людных местах можно было не опасаться потерять его а толпе. Калек в любой момент мог пересечь улицу и идти шагах в пятнадцати впереди Ла Брески. Тогда схема выглядела бы так: С, Ла Бреска, А, В. Детективы действовали четко, несмотря на холод и на то, что Ла Бреска оказался любителем пеших прогулок. Коротая время перед свиданием с Калуччи, он устроил им неплохую экскурсию по городу.
Наконец Ла Бреска и его приятель вошли в варьете и уселись в десятом ряду. Представление было в полном рвзгаре. Двое комиков в широких штанах горячо обсуживай дорожное происшествие, главным действующим лицом которого была блондинка за рулем.
— Говоришь, она врезалась в твою выхлопную трубу? — спросил первый комик.
Фарами, — уточнил второй.
— Угодила фарами в твою выхлопную трубу? — переспросил первый комик.
— Чуть трубу не оторвала, — пожаловался второй.
Калек, сидевший через проход от Ла Брески и Калуччи, внезапно вспомнил маляров и в который раз пожалел, что они закончили работу. О’Брайен устроился позади Ла Брески и Калуччи. Энди Паркер занял место чуть левее Калуччи в том же ряду.
— Как добрался? — шепотом спросил Калуччи у Ла Брески.
— Нормально, — шепнул Ла Бреска.
— Что Дом?
— Хочет войти в долю.
— Я так понял, что ему нужна сотня-другая.
— Это на прошлой неделе.
— А сейчас?
— Требует треть.
— Пусть идет в задницу!
— Ты что! Он же в курсе.
— Как он пронюхал?
— Пес его знает.
В оркестровой яме взвыла труба. Над сценой вспыхнули фиолетовые прожекторы, на занавесе появилось яркое пятно. Труба уступила место кларнету, которого поддержал саксофон, вызывая у одних зрителей сладкие воспоминания, у других эротические грезы, а у третьих и то и другое. Из-за занавеса показалась рука в перчатке. «А теперь, — прозвучал голос, многократно усиленный динамиками, — свое несравненное искусство продемонстрирует нам очаровательная юная леди из Франции. Мы рады представить вам мисс… Фриду… Панцер!»