Я, ангел (ЛП)

Дэгс знал, что его слова излишне враждебны.

Он знал, что они абсурдно враждебны безо всякой причины.

Он ничего не мог с собой поделать. Честно говоря, он вообще мог бы удрать из комнаты, если бы придумал способ сбежать так, чтобы не протискиваться мимо неё на пути к двери.

— Что означают твои татуировки? — спросила Феникс.

Вопрос выбил его из колеи.

Дэгс посмотрел на свои руки, затем на неё, и заметил, что она уставилась на его руки и плечи. Феникс шагнула к нему, и Дэгс осознал, что напрягается ещё сильнее. Даже не видя её ауры, он готов был поклясться, что чувствует, как она хочет к нему прикоснуться.

Он снова испытывал сложности, в его сознании воевало желание подчиниться, подвинуться ближе к ней… и желание унести ноги или хотя бы отступить глубже в душевую кабинку.

Уставившись на неё, Дэгс подавлял своё раздражение и смятение.

— Кто ты такая, бл*дь? — прорычал он.

Феникс моргнула.

Затем одарила его одной из своих странно замысловатых кривых улыбок.

— Ты правда не знаешь, да? — протянула она. — Я имею в виду, не в том смысле, как я говорила про тебя. Я имею в виду, как нормальные люди. Ты понятия не имеешь, кто я, так? Ты понятия не имеешь, кто такой Карвер. Или Азия. До вчерашнего дня ты никогда о нас не слышал. Мы для тебя — просто люди.

Она кивком показала на его лицо.

— Не утруждайся ложью, — добавила Феникс, мотнув головой, чтобы отбросить тёмные влажные волосы с глаз. — Мне не нужна лесть. В любом случае, я вижу это по твоему лицу. Я слышу это в твоём голосе, когда ты говоришь с нами. Ты понятия не имеешь, кто я.

— Я не… слежу за вещами, — сказал Дэгс более сдержанным голосом. — Ничего личного.

— Я же говорю, мне не нужна ложь. Я не обижена, — она улыбнулась, будто сама мысль об этом казалась ей забавной. — С чего мне обижаться, если ты из тех, кто не ходит в кино? И не смотрит телевизор? И не читает таблоиды? Какое отношение это имеет ко мне?

Дэгс почувствовал, что расслабляется, но лишь немного.

— Спорт? — спросила Феникс с той любопытствующей ноткой в голосе. — За спортом следишь?

Подумав над этим, над тем, когда он в последний раз смотрел что-то такое (это были состязания по смешанным боевым искусствам, которые он посетил лично), Дэгс вынужден был покачать головой.

— Нет, — признался он. — Я ходил кое-куда. В кинотеатр… на концерты групп. Но я не особо, знаешь…

— Следишь за вещами. Да, я тебя услышала.

Она всё ещё казалась скорее забавляющейся, нежели обиженной.

— Ты скажешь мне, что это приятное отклонение от нормы? — поинтересовался Дэгс.

Та более враждебная нотка всё ещё жила в его голосе, но теперь он чувствовал в этом тягу. Он искал некую причину испытывать к ней неприязнь. Чёрт, да он искал причину поссориться с ней. И первое он понимал куда острее, чем второе.

— Нет, — сказала Феникс. — Не то. Скорее… странно. Ну то есть, ты работаешь в Голливуде. Я думала, ты следишь за некоторыми вещами, просто чтобы выполнять свою работу.

На это Дэгс не потрудился отвечать.

Ответа и не существовало.

Дэгс не мог объяснить этой женщине своё поведение, как не мог объяснить его самому себе. Но с ней это почему-то смущало сильнее. Отчасти ему хотелось сказать ей, что когда-то он был нормальным. Отчасти ему хотелось оправдаться, объявить о своей былой нормальности, которой он лишился не по своей вине.

Но даже это казалось бредом.

Серьёзно, если быть честным с собой, то вся эта история, которую он повторял себе — про былую нормальность, наличие нормальных друзей, нормальных интересов, нормальных способов времяпровождения… всё это казалось таким давним, таким не имеющим отношения к нынешнему ему, что Дэгс вообще не уверен, было ли это правдой.

Может, это просто история, которую ему нравилось рассказывать самому себе.

Может, это всё ложь.

— Что такое? — спросила Феникс.

Она сделала ещё один шаг вперёд, и теперь её полные губы хмуро поджались.

— Прости, — сказала она. — Я не хотела тебя обидеть. Или задеть твои чувства.

Что-то в её голосе создавало впечатление, что она говорила искренне. Она казалась почти шокированной, будто ужаснулась мысли, что могла его обидеть.

— Прости, — повторила Феникс. — Я тебя оскорбила? Я не хотела. Если честно, ты мне кажешься интересным. Я даже не до конца понимаю, почему нахожу тебя интересным… но это заставляет меня вести себя… странно. В твоём присутствии, — она поколебалась, всё ещё выглядя слегка обеспокоенной. — Я не знаю, почему сказала те слова. Голливуд напоминает некий замкнутый пузырь. Я знаю, что многим людям плевать на этот мир. Просто большую часть времени я настолько затеряна в нём, что забываю об этом.

Дэгс почувствовал, как что-то в его груди расслабилось.

Он один раз качнул головой.

— Ты меня не обидела, — заверил он.

В этих зелёно-золотых глазах промелькнуло облегчение.

Её радужки реально были поразительно зелёными и поразительно золотыми.

И снова Дэгс поймал себя на том, что смотрит на неё, потрясённый отсутствием у неё ауры. Ему хотелось бы как-то спросить её об этом, но, конечно, он никак не мог задать подобный вопрос.

— Почему это так… странно? — спросила Феникс, снова привлекая к себе его взгляд.

Теперь её слова звучали тихо, почти шёпотом.

— Ты понимаешь, о чём я говорю, верно? — произнесла она ещё тише.

Феникс сделала ещё один шаг к нему, и теперь она ощущалась слишком близкой. И всё же Дэгс не отступил. Он стоял на месте, наблюдая, как она делает ещё один осторожный шаг в его сторону.

— Как ты выбрался из того переулка? — спросила она.

Дэгс увидел, как её взгляд скользнул к его рукам, к татуировкам перьев, что поднимались по предплечьям к бицепсам и плечам. Её глаза задержались там, словно запоминая детали чёрных и бледно-голубых линий. Когда он не заговорил, она подняла взгляд, изучая его лицо.

— Азия. Она клянётся, что видела крылья. Она говорит, всё выглядело так, будто ты улетел, — Феникс помедлила, словно ожидая, что он заговорит. Когда он этого не сделал, меж её бровей залегла хмурая складка. — Ты мне ничего не скажешь, так?

Дэгс не думал.

Он сказал ей правду.

— Нет, — ответил он.

Феникс кивнула, и та складка сделалась чуть выраженнее. Продолжая изучать его лицо, она издала сдавленный полусмешок.

— Наверное, будь ты на самом деле ангелом, ты бы не мог признаться в этом, так? Или в том, что ты умеешь летать? — она улыбнулась той кривой улыбкой, но скорее про себя, нежели в его адрес. — За такие вещи людей сажают в психушки, мистер Джордейн. Даже в Лос-Анджелесе.

И снова Дэгс не заговорил.

Теперь она стояла прямо перед ним.

Достаточно близко, чтобы прикоснуться.

Как раз когда он подумал об этом, Феникс медленно и робко протянула руку, и сама её осторожность словно просила разрешения. Она поднесла пальцы и ладонь к его руке, наблюдая за его глазами. Она тянулась к нему так, будто пыталась подружиться с одичалой собакой.

Дэгс почувствовал, как его челюсти сжались.

Он не шевелился. Он реально резко втянул воздух, когда её пальцы дотронулись до его кожи. Он сумел сделать это беззвучно, но почувствовал, что она всё равно заметила.

И опять-таки, он понятия не имел, как он это почувствовал.

Он не мог видеть её ауру.

Поначалу Феникс лишь едва дотронулась до него.

Когда Дэгс остался на прежнем месте, она сделала ещё один шаг в его сторону, легонько лаская мышцу на предплечье и теперь сосредоточив внимание на его смуглой коже, изучая чернильные линии. Её пальцы осторожно скользили по этим линиям, поднимаясь до внутренней стороны его локтя, затем до бицепса.

— Зачем ты их сделал? — спросила она.

— Ты знаешь, зачем.

Её взгляд скользнул вверх, словно сам факт его ответа застал её врасплох.

— Кажется, эта деталь выдаёт с головой, мистер Джордейн.

— Почему ты зовёшь меня так? — спросил он.

Его голос непроизвольно понизился, становясь более хриплым.