Страница 1 из 100
Глава 1
После энного количества лет, проведённых в космосе начинаешь становиться истинным фанатом гигантизма. Корабли там бывали размером с планету, а иногда и гораздо крупнее. Огромные космические станций и военные базы Сената прямо, как у Толика в играх. Кажется… там они назывались «Мазершип»?
Ещё не следует забывать и про добывающие комплексы частных корпораций, на которых ежегодно служило по несколько миллиардов специалистов. А иногда мне даже попадались целые корабли-системы! Они выглядели, как кольцо непомерных размеров. Подобные аппараты окружали звезду и потихоньку выкачивали из неё… всё.
Да-да, звёзды очень часто называли «космическими кузницами химических элементов». Благодаря температуре и первородным частицам, из любого белого карлика можно было добыть до нескольких десятков триллионов тонн «чистого вещества». Это такой особый радиоактивный суп, из которого, при помощи стандартного фабрикатора воссоздавали всю таблицу Эндуро-Кхаулика. Ах, да… Мы же на Земле. Тут её придумал Господин Менделеев. Говорят, она ему приснилась. Но я-то знаю правду!
Приснилась она ему. Ага! Два раза… Когда ты ППА из более развитой цивилизации, то тебе и не такое может присниться.
В общем, в космосе любили большие размеры.
Поэтому, когда я увидел местные дирижабли — сердцу стало тепло и приятно. Здоровенное и величественное воздушное судно было усладой для моих глаз.
А ещё, как приятный бонус — внутри всё выглядело, словно дорогой отель!
Уникальные элементы декора, вставки из очень солидной древесины, позолота или хром на огромном количестве мелочей, ну и, конечно же, здесь не обошлось без шикарного ковролина. Одновременно и богато, и крайне уютно.
Три месяца назад, я бы сказал, что это всё слишком вычурно. Стиратели предпочитали лаконичный минимализм. Однако жизнь дворянина начала постепенно очаровывать меня… Такая дурацкая и помпезная, но одновременно очень весёлая.
Да и к тому же: с волками жить — по-волчьи выть.
Так вот — громадина, пропитанная лоском и роскошью, вызывала внутри меня нотки очарования, благоговения и немного восхищения. Толик столько рассказывал про дирижабли, что мне уже и самому не терпелось попробовать. Наконец-то — я здесь!
Ещё и повод потрясающий — летим разбираться с настоящим Царём… Ух, чувствую — эти выходные мне тоже запомнятся надолго!
А сейчас мы сидели в огромном зале, который выполнял функцию ресторана и смотровой зоны. Спереди растянулось здоровенное панорамное окно. Увы, из-за темени сейчас там мало, что интересного. Но как только выглянет солнце — можно будет смотреть, словно кино. Очень длинное… унылое, но в тоже время красивое кино про облака.
— Обалдеть… — тихо прошептала Пушистый хвост: — До сих пор не могу поверить! Настоящий дирижабль!
— А тож. — улыбнулся я, глядя на фуршетный стол: — Не поскупились. Чувствуется забота о пассажирах.
— Шампанского? — услужливо предложил официант с огромным подносом.
— Нет, спасибо. — вежливо отказался я: — Мне бы минеральной воды.
— Сейчас принесу. — парнишка поспешно удалился.
— Этот дирижабль ещё небольшой. — Толик присел в широченное красное кресло, и с деловым видом раскрыл газету: — Видели бы вы «Атлетик» или «Столп Осени»… Вот там — да! Всем размерам — размер. А это — так… Прогулочный воздушный шарик.
— Ничего себе… прогулочный воздушный шарик. — Рудольф огляделась по сторонам.
— Сумка? — к нам подошла пожилая дама с вороном на плече: — Анатолий, но тут же есть прислуга и багажное отделение!
— О, Ваше Сиятельство! — Толик тут же отложил газету, поднялся и с уважением поклонился: — Я в курсе, что здесь есть прислуга и багажное отделение. Но дело в том, что в сумке сидят мои фамильяры. И я бы предпочёл держать их рядом.
— Фамильяры? — бабуля улыбнулась: — В вашем-то возрасте и фамильяры? Я не ослышалась?
— Мне уже семнадцать.
— Ах, семнадцать? — загадочная пожилая дама схватилась за голову: — Как же быстро растут современные дети! А я помню тебя совсем маленьким карапузом. И сестрёнку твою…
— О, Зинаида Вальшнеповна… — недовольно протянула Алиса.
— Всё такая же заноза. — улыбнулась бабуля и перевела взгляд на меня: — А этот молодой человек мне кажется очень знакомым… Вроде, я недавно видела вас по телевизору.
— Ваше Сиятельство! Позвольте вам представить — Владимир Демидов. Мой младший брат.
— Младший брат? — женщина с недоумением посмотрела на Толика: — Помню только Регинку.
— Я — приёмный. По сути — контрактный волшебник. — сразу же объяснил я.
— Вот оно как? Вы из семьи богатого купца? — поинтересовалась бабуля.
— Нет. Я сирота из Омска.
— Омска? Ужас… А, меня зовут — Зинаида! Я из дома Графа Никитина. Мы с вашим дедушкой Пашей работали одно время над очень занимательным проектом. Такой лютый фарс… Вы бы знали! Но к счастью, это было так давно. — улыбнулась Графиня Никитина: — Я хотела отказаться… Но вот мой муж — покойный Константин Фёдорович, настоял на обратном.
— Интригует. — я придвинулся ближе: — И, что же это за проект такой?
— Боюсь, вы мне, не поверите. — в голосе Графини слышались нотки лёгкой печали. Как будто она реально очень хотела рассказать, но искренне боялась, что мы сочтём её за старую маразматичку.
— Вообще-то, нас уже давно окружают чудеса, в которые крайне сложно поверить. — я решил проявить инициативу: — Кто же знал, что меня найдёт один из богатейших и влиятельнейших Домов Российской Империи? К тому же — вы знаете, кто это? — я схватил Лину за плечи и прижал к себе.
На людях волчица всегда отыгрывала холодную стерву, лишь изредка показывая свою белую и пушистую сторону моему окружению. Перед тем, как я её схватил, она с бесчувственным лицом поглядывала в сторону панорамного окна.
— Так-так-так… — Графиня накинула на нос очки и внимательно посмотрела на Лину, которая продолжала отыгрывать ледышку, но во всю намахивала рогаликом: — Не может быть! Это же… Защитница Рима!!! Великая мать-волчица, что вскормила двух братьев-основателей Рима!
— Извините, но я никого не вскармливала. Лишь помогла выжить… — скромно ответила Лина: — Да и я за свою жизнь так и не сделала ничего выдающегося.
— Одно лишь ваше существование — уже делает вас выдающейся! Вы видели прошлое… настоящее прошлое! Историю без купюр. Без выдуманных событий… И без идиотского принципа, что историю пишут победители. — поморщилась бабуля.