Страница 66 из 106
Глава семнадцатая
После кровопролития на пиру в Белом городе был объявлен день скорби. К дубовым идолам Меруна, Дзевонны и Даждь выстроилась очередь из напуганных горожан, а расписной храм Един-бога звенел бронзовыми колоколами до самой ночи.
В кратчайшие сроки были нарисованы листовки с лицом «чернокнижника-богохульца» Нигола, которые теперь украшали каждый приличный дом на Гороховой площади. Видевшая их Лиса уверяла, что особой схожести с реальным Ниголом нет. Это значительно осложняло работу смагам и тем, кто жаждал подзаработать на княжеских страхах.
Мне в тот день пришлось предстать на собрании Братства Тишины. Пришли все, кого не забрали на битву с шишигари у западной границы. Нас созвали в малую оружейную, где хранились всевозможные трофеи и редкое оружие. Будучи слишком молодым и неопытным, я, конечно же, был здесь впервые.
Смаги толпились у дальних стеллажей, уступив свободное место Симеону и его помощнице Гарафене. С тоской я заметил, что Радогост так и не вернулся. Он возглавлял группу отосланных на Запад бойцов.
Когда пришло мое время говорить, я рассказал обо всем, что помнил из событий в Фензино; включая разговор с Беляной, о ее ненависти к животным, о ленте-обереге и улетевших прочь птицах. Умолчал только о проклятии золотого перстня. Лишь взглянув на него украдкой, я ощущал непреодолимое желание откусить себе палец. Это украшение было связанно с тварями из Тьмы. А как именно − мне предстояло узнать самостоятельно.
Затем слово взял наставник Фес. Он коротко и сухо описал произошедшее на празднике Шести. Подчеркнул, что нам не стоило ждать особой помощи от малых народцев, разве что от оборотней. К тому же возникла внезапная угроза — странное желание жреца храма Един-бога получить право на создание собственного боевого отряда.
Услышав полную картину событий, братья надолго замолчали.
− Как нам быть, верховный наставник? − спросил Фес. − Князь ждет содействия, а мы тут разговоры разговариваем.
− О Бориславе думать − дело последнее. Мы защитники людей, а не богатых кошельков. Очевидно, что лжепророк не желает ему зла. Князь подождет.
− Тогда как быть? − Гарафена стиснула тонкую бересту одного из свитков. − Мы же точно слепые кутята, ничего не ведаем, ничего не понимаем. С подобным злом Братство сталкивается впервые!
− Есть одна зацепка. Радогост давно чувствовал неладное, − тихо сказал Симеон. Услышав имя учителя, я ощутимо напрягся. Он что-то знал? − В одно из последних путешествий он привез мне необычный подарок. Брат Иван, наверно, уже догадывается, о чем идет речь и почему я раньше не упоминал об этом … Что ж!
По его знаку в тесное помещение внесли столик на коротких ножках. На нем лежал поднос с бесформенным куском плоти, точно купленным в лавке недобросовестного мясника. Она была ярко сизого цвета, вся утыкана иглами непонятного происхождения и костяными наростами, прораставшими через белесые волокна. А еще она двигалась. Пульсировала, пыталась сползти к краю на пол. От падения ее удерживали многочисленными золотые крючья.
Столик поставили в центре зала, под светом пары линз.
— Какая богомерзость, — выдохнула Лиса.
− Это то, что наши братья достали из нутра свиньи, которую украл с гостевого двора брат Иван. Вероятно, оно не успело достаточно развиться, чтобы получилась полноценная особь. Но даже ее зачатки удивительно живучи и агрессивны, − заметил верховный наставник, слепо поводя головой на хрюкающий звук.
В существо ткнули палкой, и оно задрожало. Шипы грозно дернулись в сторону обидчика. Поверхность забугрилась канатами мышц, после чего деревянный прутик был выдернут из рук помощника и с треском поломан.
Я не верил своим глазам. Было ли хоть что-то, о чем Братство не умолчало?
− И как нам называть подобное надругательство над жизнью? − мрачно спросила Веленика. Между пальцев женщины-смага скользил защитный амулет волчьих племен.
− Твоя подопечная, Лисавета из Рода Глазовых, назвала сей камень марргастом. В древних писаниях о нем говорится, как об уникальном камне, делающем скрытое явным. Наш брат использовал его на бедной свинье. Результат видите сами. Мы хотели его изучить, и оказалось, что любые раны, нанесенные этому созданию, исцеляются почти моментально. Как при настоящем бессмертии.
− Богохульство! Недопустимо! − Не ожидал, что это слово может вызывать в некоторых смагах настоящее омерзение. Многие кривились и украдкой сплевывали на пол.
− Выходит, камни как-то связанны с Ниголом и его слугой? − спросил веснушчатый Лука.
− Не берусь судить столь скоро. Но если так, мы не можем допустить распространения этого недуга, − сказал Симеон, откидываясь в истертом временем кресле. − Медлить нельзя. Мы должны съездить в Халькард.
− Наставник, вы ведь не хотите обратиться за помощью к?.. − прошептал кто-то в ужасе.
− А кто знает о бессмертии больше, чем
Гарафена помогла ему встать и, поддерживая за локоть, подвела к месту, где стоял поднос с неживым и немертвым созданием. Верховный наставник смагов плавно поднял ладонь, призывая остальных братьев замолчать. Я окончательно перестал понимать, о чем они все толкуют.
− В той крепости сохранились невероятно редкие летописи, которые наши предки собирали веками. Они все там. Возможно, кто-то ранее мог столкнуться с бессмертным злом и одержать победу. Не будем торопиться, испробуем каждую возможность. Тем не менее, надо скорее отправляться в путь. Я уже послал сокола, они будут ждать вас.
Затем он повернулся ко мне:
− Ты совершил немало ошибок, юный брат. Мы не виним тебя. Но исходя из того, что ты рассказал, я не могу доверить тебе эту поездку. Знаю, ты хотел… Молчи. Я знаю о твоем желании их исправить, но сам взгляни, − ты зачем-то нужен Ниголу и его немертвию. Они зовут тебя за собой. В том пути нет света. Правильнее будет, если ты останешься здесь, где тебя смогут защитить от любых коварных помыслов.
− А как же марргаст? Ведь это я, я понял, что с ним делать!
Я был растерян, зол, унижен. Да как он могли запрещать мне участвовать в спасении собственной жизни?!
И Симеон это понимал. Верховным наставником становился отнюдь не каждый, кто дожил до преклонных лет.