Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 50 из 106

«Отродье!! Я пыталась дать тебе шанс, раз уж ты такой. Сам виноват, меня не станут осуждать!»

Стало настолько тихо, что был слышен треск пульсирующей светом чешуи. Ее сеть окутывала меня, погружая глубже и глубже в родную бездну. Я почти увидел те далекие мрачные края, одни мысли о которых могли свести с ума.

− Кто не станет? − Мои конечности вновь одеревенели. − Что со мной не так, а, чудище? Чего вы все от меня хотите?!

Она ускорилась. Я видел ее точку роста, соединяющую эфемерные материи воедино, так близко, − и ничего не мог сделать.

Шишигари стала комком шевелящихся отростков, из центра которого выдвигалась, ширилась круглая пасть с шестью загнутыми клыками. Присоска рванула к оголенной груди, − и промазала. Тварь дернулась снова. С тем же результатом.

Все было кончено.

Желая убить меня, она не обратила внимания на затаившегося в тени Северянина, который в последний момент подкинул между нами Паучий ловец. Щупы, коснувшиеся веревочной сети, прилипли намертво, лишая шишигари возможности маневрировать.

Паук сам угодил в сеть.

Незамедлительно последовал удар. Напряглись и ослабли плавники, скользнув по моей одежде. Деревянный меч наставника прошел сквозь туловище шишигари, выйдя из ее груди, прежде, чем та опомнилась.

− Живой? − Рад улыбался. Дыра в щеке натянулась, и мне стали видны самые дальние его зубы. − Эх, брат, как же ты нас всех перепугал.

Он помог мне дойти до товарищей, и я поздоровался с остальными. Руслан придерживал сломанную руку, поэтому не стал бросаться с объятиями, только устало кивнул. Зато Лиса повисла на плече, крича от восторга. Радогост пытался ее остановить, но она не успокаивалась.

− Жи-вой! Жи-вой!

− Прости, что не успели вытащить тебя. Были немного заняты, − сказал Щука, вытаскивая их бороды чей-то откушенный палец. Он как раз закончил загонять светящуюся точку в горшок. − Как же ты сумел выбраться?

− Помог паренек, которого мы встретили у поляны. Где он, кстати? − Я огляделся и нашел рыжего юродивого прячущимся в тени. Он нерешительно приблизился, переступая через тела искаженцев.

Радогост неожиданно помрачнел, утирая кровь с подбородка.

− Нам надо выбираться, здесь становится душновато. Северянин следил за Митой: тот уходил к своему тайнику, чтобы забрать деньги и оружие. Полукровки хотят бежать прочь из Соловки. Мы не можем им этого позволить.

− Вы хотите навредить моим друзьям? − спросил Игор, закашлявшись.

− Это не так просто, как кажется.

Огонь распространялся. Мне не сказали, но я сам догадывался, кто это сделал. Смаги умело отвлекли внимание полукровок, выманив их из своих нор.

–… И она просто вышла наружу, распространяя свет и ужас. Не понимаю, мы ведь считали, что в Соловке нет носителей? И почему тень могла таскать нелюдей, прежде чем сожрать?

− Мита заставлял женщин убивать и избавляться от тел. Такое ломает даже крепких мужчин, что уж говорить о простой крестьянке? Чудовищные действия породили особую шишигари, очень мощную, − ответил Радогост после моего подробного рассказа. Мы затаились на скале, ожидая момента, когда вожак искаженцев вернется к кучке выживших, отдыхавших у устья реки.

− Есть еще кое-что…

Рад моргнул.

− Та женщина украла марргаст из твоего кармана, − неохотно выдал я, чувствуя себя навязчивым. − И не отпускала до самой смерти. Он валяется где-то в темнице, возможно, потом его заберем?





− Забудь. Он пришел.

Мита ступил на берег, расталкивая грязных напуганных детей; на поясе его висела моя секира. Подозвав жену, он отвесил ей пощечину и что-то приказал. Остальные засуетились. В живых оставалось всего десяток полукровок, и Мита понимал, что с такими скудными силами он не сможет отбить новую атаку.

Искаженцы хотели выжить, вот только мы не могли допустить повторения участи Соловки.

Я выскользнул из засады, спустился и, уже не скрываясь, преградил им дорогу.

− Кажется, у тебя моя вещь.

− Явился! Проклятый колдун, − Мита стянул шапку, обнажая бугристые наросты на голове. − Вы убили многих моих друзей, но месть скоро свершится. На меня не действует ваш морок, ведь у меня есть это. Смотрите все!      !

Секира описала свистящую дугу. Мита перехватил ее поудобнее, выставив перед собой. Я рассмеялся. Нет, ну каково! Едва стоявший на ногах, покрытый ожогами и синяками, я вызывал у этого могучего существа только одно чувство. Страх.

Боги бывают весьма злы в своих шутках.

Он жаждал избавиться от навязчивого наваждения. Жаждал доказать собратьям, что мы неопасны. Но не успел. Острая, наспех сделанная стрела вонзилась в глазницу главного искаженца. Северянин воспользовался найденным охотничьим луком как надо. Я подобрал выпавшее из ослабших рук оружие, и ударил по обломку, загоняя стрелу глубже в череп. Мита рухнул под визг женщин.

Впервые мне пришлось убить кого-то хоть немного похожего на человека. К горлу подкатила тошнота, и я присел на песок. Рядом оказалась Лиса.

− Держись. Потом залечим твои раны, − пообещала, склоняясь, чтобы еще раз попытаться снять останки оков с моих запястий. − Пока попей, тебе это необходимо, − Она протянула флягу с водой.

Ее помощь смагам не требовалась. Выжившие искаженцы не собирались держать оборону, побросав выданные им топоры и ножи в песок. Они рухнули на колени, закрывая головы и склоняясь перед озадаченными людьми.

− Не убивайте нас, колдуны, − завопил юнец с зобом, который предвкушал смерть охотницы. − Не надо, мы не хотели, мы сдаемся!

− Это Мита! Все он! Его затея!

− Да, нас заставили. Только не превращайте в лягушек…

− Не зовите ту святящуюся тварь!

Так они решили, что это мы призвали шишигари. Значит, прежде полукровки с ними никогда не сталкивались.

Радогост растерялся. Искаженцы были опасны в своем желании пошатнуть равновесие сил Славии. Их потомство вполне могло сдвинуть людей с пьедестала власти. Но убивать безоружных. Раненых. Напуганных. Нас учили не этому.

Серп в его руке начал опускаться…

Но тут вмешалась судьба в лице одной из жительниц деревни. Худощавая женщина, явно на сносях, с разбитым и изможденным лицом. Я бы сказал, что она сильно недоедала, и все силы ее уходили на поддержание жизни в чреве.

− Чего вы ждете, убейте их! Убейте чудовищ! − закричала она, прижимая к себе чумазого ребенка.

− Они истязали нас каждую ночь, − поддержала другая. − Пусть подохнут, как собаки, те, кто вырезал наших мужей и отцов!