Страница 48 из 106
Она напоминала глубоководную рыбу − ту, что никогда бы не стал при себе держать водяной. Гибкая и длинная, с мускулистым хвостом, увенчанным на конце ромбовидными шипами. Рот кончался круглой присоской. Тень Чернобога испускала яркий свет, заполнивший пещеру. Бежать было поздно.
Остальные эмоции поблекли на фоне расцветающего ледяными иглами страха. Я пытался взять себя в руки, но почему-то знания, данные наставниками, ускользали все дальше и дальше.
− ЭЭЭЙ! ВЫ! ВЕРНИТЕСЬ!!! − завопил я, надеясь привлечь внимание искаженцев. Возможно, они бы заняли эту тварь на какое-то время. Но никто не пришел, не откликнулся. Вокруг стояла гробовая тишина.
Я рванул оковы.
Бесы и пекло! Нет, нельзя паниковать, это повысит ее шансы на победу. Она поплыла ко мне, щупы развивались, нежно касаясь стен, и там, где шишигари соприкасалась с реальным миром, оставались дымящиеся отметины.
Они не могут причинить вред тому, кто этого не позволяет. Она всего лишь отражение бездны. Ее нет, а значит, я неуязвим для…
Крайний отросток коснулся локтя и потекла кровь. Эхо обреченности звучало в голове, нарастая, как барабанный бой диких племен.
Безумно сильна.
− ПОМОГИТЕ!!
Шишигари проигнорировала крик, заинтересовавшись моей раненой ногой. Ожоги, оставленные Митой, пузырились мутными волдырями, − и она склонилась над ними и вроде бы даже принюхалась.
Точно скрежет старых костей, трущихся друг о дружку. Ах, если бы рядом была деревянная секира!
− Брысь, − хрипло приказал я. И она послушно развернулась, направляясь к выходу. Мне пришлось несколько раз прочитать про себя кодекс Братства, чтобы поверить в случившееся. Ушла? Но такого не бывает!
Я настолько отвратительно выгляжу, что шишигари высшей ступени, впитавшая жизнь носителя и испускающая смертельный импульс, просто побрезговала меня убивать!
− Боги… Еще один такой раз, и я поверю в ваше существование. Укуси меня медведь!
− Где медведь?
Я шарахнулся от источника звука, звучавшего достаточно близко. Только не новая напасть!
− Ты видишь здесь медведя? А где он, он большой? − снова спросил мужской голос, и я вспомнил, где его слышал.
− Игор?
− Агась. Только не шумите, а то другие придут и мне тоже наваляют. Это Мита с вами сделал? − Вероятно, он указывал на мои раны. Ничего не скажешь, хорошее зрение у деревенского дурачка. − Зря. Вы хорошие, а вас гоняют. Я видел, как за другими с топорами ходили. Они хотят заставить вас уснуть?
− Да. Насильно уснуть, − подтвердил я, думая, как использовать эту неожиданно подвернувшуюся удачу. − Ты можешь мне помочь? Где-то там есть ключи от цепей. Принеси их сюда… Но погоди-ка, а как ты прошел через охрану?
− Так нет никого. Все пошли деревню тушить.
Воистину, простота хуже воровства.
− Соловка горит?!
− Сильно-сильно горит, так что женщины ушли к реке. А мне не разрешили поиграть с другими детьми, − он горько вздохнул.
− Ладно, ничего. Помнишь, тебе понравилась моя секира? Ты сможешь поиграть с ней, если принесешь ключи или что-нибудь, что сломает…
Бзээнг!
И натяжение исчезло. Я потряс руками, в темноте нащупал обрывки звеньев на браслетах. Они свисали аж до колен, тихо звеня, когда цепи соприкасались. Сам крепеж попался под сапог, выбитый из камня с корнем.
− Как ты?..
− Надо торопиться. Та штука может вернуться.
Я не сразу понял, ослепленный свободой, что он говорил про шишигари. Игор ее видел. Значит, он мог стать одним из нас. Сложно представить каким образом, но все же. Радогост разберется. Главное его найти.
Мы проскользнули в туннель, освещенный странными наростами. Искаженцы поместили оглодита в вырубленную в породе выемку, искусно обрамлявшую этот дряблый комок плоти с множеством голодных пастей.
Оглодит распух и выпирал наружу, точно прыщ, жадно клацая зубами в нашу сторону. Оглядевшись вокруг, я подобрал обломок чьего-то щита. Осторожно приблизился к безмозглой нежити и постарался вогнать металл как можно глубже в плоть, чтобы достать сердце. Нельзя оставлять его здесь. Разросшись, оглодит мог навредить целым городам.
Резкий свистящий визг вырвался изо всех его пастей. Он утратил форму и мягко выпал к моим ногам.
Игор смотрел на меня. На замаранной копотью физиономии читалось осуждение.
− Значит, это он выл и клацал зубами? Он был плохим?
− Да… Вероятнее всего. Скажи, Игор, ты где-нибудь видел человека, дававшего тебе пряники?
Он кивнул, отчего нервная челка целиком закрыла лицо. Сейчас юродивый напоминал одноглазое лихо. Такое же растрепанное, грязное и косматое.
− Тогда веди.