Страница 28 из 72
— Тише, — сказал, — я тебя не трону. Тебе стало плохо, нужно в больницу!
— А! — заорала девочка. — Папа, на помощь, папа!
В окнах дома загорался свет, люди выглядывали, тыкали пальцем. Кто-то шумно спускался по лестнице, крича:
— Анечка! Где ты, Анечка?!
Майкл схватил пакет с объявлениями и кинулся прочь, гадая, что же случилось с девочкой. Слишком знакомо она завыла, слишком напомнила беловолосую.
Кто придумал клеить гниль на столбы? В скольких дворах он ее прилепил, а главное, для чего? Майкл бежал и рычал от ярости.
За спиной множились крики, кто-то колотил в освещенные окна, звал люд на улицу:
— Нападение!
— Эти совсем офигели! На Анечку руку подняли!
— На сиротку? Без матери ведь девица! Ну дела… Да иду, иду…
Майкл на бегу скинул толстовку, сунул ее в пакет. Цепанул с забора чей-то кепарик, в другом дворе сдернул спецовку, сушившуюся на веревке. Он умел уходить от погони, по-звериному путал след. Простецы шумели, будили город, кто-то истошно орал про полицию, а Майкл таился по огородам, пробираясь на Садовую улицу.
Главное, чтоб не загнали в угол. Чтоб не довелось им увидеть, как огрызается медведь в ловушке.
Майкл попался своему патрулю. Просто вдруг по городу засвистел ветер, опасный, предгрозовой. Кто-то шумел по инерции, требовал ловить мерзавца, но большинство простецов рвануло в квартиры, как в бомбоубежища. Захлопали ставни и двери, заскрипели засовы, Майкл услышал, как кто-то ворчит на долбанный гидрометцентр, мол, погоду нормально предсказать не могут. В отдалении громыхнуло, и самых буйных погнало под крышу, в надежные коробки из кирпича и дерева, возведенные на загадочном быльнике.
Майкл вздохнул, снял убогий кепарик и вылез на притихшую улицу.
Тут-то его и окружили.
— Кто тут у нас? Новичок?
— А что, было такое задание: бучу поднять по Затишью?
— А почему нас не спросили? Мы бы эффектнее замутили! Ну что, болезный, пойдем в ментовку? Мы всех буйных туда сдаем. Где наш атаман? Пусть решает.
Новый свист заставил патруль выстроиться в кривую шеренгу. Их было четверо: трое мальчишек и та самая Мышь-Алёнушка, что призывала к активным действиям.
При виде атамана Майкл дернул щекой: к нему, пританцовывая, торопился Венька.
— Чего расшумелись? Медведя не видели?
— Точно, медведь: весь район взбаламутил. Ты кого-то съел, новичок?
Венька взглянул на Майкла, кратким свистом пресек балаган.
— Что случилось?
Майкл оглянулся на воинов, готовых арканить зверя. Он не знал, что у них за таланты, кроме писклявого голоса и испачканных зеленкой волос. Но слабаков не ставят в патруль, это он понимал. К тому же Веньки с лихвой хватало, чтоб не пуститься в бега.
— В полицию, так в полицию, — нехотя согласился Майкл. — Я ничего не сделал. Но буду говорить со Старшиной.
— Насмотрятся фильмов, — пискнула Мышь, — и давай заливать про звонок адвокату.
— Старшина — адвокат? Это юмор такой?
Венька еще раз взглянул на Майкла. Покривлялся для понту и принял решение:
— Мышь, приведи Старшину и Ромашку. Остальные продолжают обход. А я провожу Михея к майору.
— Хочешь отмазать дружка? Мне рот не заткнешь, так и знай! За ним гнались простецы, Свистун, да так, что тянуло на бунт народный.
Мышь сжимала кулачочки и морщила носик, такая маленькая и отважная, что Майкл не сдержал улыбки. Девушка ответила свирепым писком.
Тут уж весь патруль захихикал.
— Мышка, ну, подумай минуточку. Кого я буду отмазывать? — Венька бочком подобрался к девушке, похлопал ее по плечу. — Я ж тебя почему прошу. Только ты способна достать Старшину, так достать, чтоб он вышел из дому, от накрытого стола, от отца и братьев, и отправиться с тобой в ментовку!
Мышь слегка покраснела, то ли от праведной злости, то ли от удовольствия.
— Алёнка, марш вытягивать репку! Майкл, пойдем в отделение.
По дороге в Кирпичный город Майкл рассказал Венику все. Про объявления и про брак, и про то, как скрутило девочку.
— Да хорош заливать! — удивился Венька. — Обычные письма счастья. Каждый месяц расклеиваем по городу. Слушай, а может, вернемся? Я хочу сам посмотреть!
Майкл покачал головой. Он не хотел в тот двор. Он мечтал сдать объявления органам и найти того, кто весь кипеш устроил. Впервые в жизни случился привод, с которого не хотелось слинять.
— Ты, главное, не обижайся на Мышь. Ну, она такая, активная вся. Не зря назвали Алёнушкой. Весь край обойдет, яблони окучит, пироги испечет, всю нечисть достанет, пока до правды не доскребется.
Майкл и не думал на нее обижаться. Мышь ему нравилась, смешная такая.
Они миновали школу, обошли стороной стадион. Отделение Затишья приютилось в домике рядом с парком, вход украшал декоративный портик, с двумя колоннами и фронтоном. На фронтоне пестрели остатки мозаики: алые флаги на небесном фоне. Дверь была стальная, с защитой от взлома. А рамы в окнах еще советские, все в трещинах и потеках. Дернуть такую — и ты внутри. И ржавая решетка помехой не станет.
Майор Смирнов был простецом, в этом Майкл убедился, как только его увидел. Он уже собирался домой, отработав часы приема, и был крайне недоволен приводом Майкла.
Про переполох слыхал, кто-то напал на девушку. Наряд выехал, но тут засвистело, вроде как ветер, гроза, полицейский бобик решили не портить: мало ли куда унесет! Или молнией в крышу ударит. Так все же знают: если гроза, это дело жильцов из Дома-на-сваях! Потом снова стихло, как не было, и небо ясное, звездное. Значит, Свистун развлекается, давно по мозгам не получал.
— Ничего себе, развлекается! — всерьез обиделся Венька. — Такую толпу по домам разогнал! Вы бы всю ночь трудились. А так поспите на мягкой перине.
Рассказ о пр
Скучая, Смирнов приказал сдать бракованные бумажки, даже лупу достал из ящика, погремев заныканными бутылками.
— Не дам! — заупрямился Майкл. — Вы без перчаток, господин майор!
— Что такое? — рассердился Смирнов. — Ты мне еще указывать будешь? Расклеил по Затишью какую-то гадость, взбаламутил народ, обидел девушку! А теперь в позу, как прима балета? В обезьянник с изъятием всех улик! Ночь отсидишь, там посмотрим!
А вот это он зря. На ночь в обезьяннике Майкл подписываться не хотел. Ну всех к Лешему! Надо рвать когти!
В окно тихонечко постучали, затейливым перестуком. Смирнов обернулся, брызжа слюной, дернул шторку из веселого ситечка. Заковыристо матюгнулся сквозь зубы.