Страница 7 из 14
Я еще давала Олту шанс передумать, смекнуть — настаивать дальше не в его интересах. Но его самосохранение, похоже, слишком далеко уехало на отдых. Туда, где совсем никакой связи с реальностью не было.
— Линея! Я все понимаю! Но у нас своя работа, у вас — своя. Мы уже рискнули вами, когда преступники пытались вас парализовать и перекинуть управление Кары на злоумышленницу…
— Вы? Рискнули? — по-моему я перешла на ультразвук и тот самый тон, после которого мои служащие стараются выбить путевку в санаторий чемеров. У них нервы хорошо лечат. Иглоукалыванием. Видимо всаживают иголки, пока не перестанешь нервничать. — Вообще-то меня похитили! И я действовала на свой страх и риск!
— Вообще-то мы сразу послали за вами подмогу! Просто Эльрих и Грет подоспели раньше.
— Даже вот интересно — как им это удалось, раз уж вы такие профессионалы, что и помощь-то моя вам как рыбке зонтик?
— Как рыбке что? — Олту не хватало знаний русских приговорок, а мне не хватало терпения, дабы отсеивать из речи то, что он не понимал. Так что страдали мы оба. Только каждый по-своему.
— Короче говоря! Ваши профессионалы ни черта не успели сделать! Так что я вполне разумно им не доверюсь!
— Вам и не надо! Главное, чтобы Эльрих доверился! Не волнуйтесь… Мы передадим как вы за него переживали.
Вот теперь Олт однозначно ходил по тонкому льду, и я решила обеспечить, чтобы ему не прошло это даром. В конце концов — ледяное купание многих приводило в чувство. Будем считать это крещением.
— Я подарю вам картину русских абстракционистов! Повесите на стене. Там так все интересно. Глаза отдельно, руки отдельно… Писали с натуры. Догадываетесь, что эти несознательные
— Натурально объяснили! — подыграл Олт. — Мы подумаем. В любом случае, свяжемся с вами, как только пласты материи начнут колебаться в минимальных пределах. Хотя бы метров двести-триста. Там и до остановки недолго. И надо будет готовиться, думать — как правильно действовать.
Я собиралась уточнить — а хватит ли им талантов «думать», но решила пока воздержаться. Да, сейчас из меня как из энергетического гейзера во все стороны брызгала ирония. Теперь я понимала фразу «она прямо-таки прыснула…» Там говорилось — смехом. Но, уверена, посмотри создатель афоризма на меня сейчас, фраза прозвучала бы «прыснула сарказмом».
«Думаю, это случится часа через три-четыре!» — взбодрила меня Кара. — «Значит, остановятся Веркрестово и твой
Я хмыкнула. Олт подумал, что это ему и осторожно так уточнил:
— Я опять что-то не то сказал или вы размышляете, что сотворить с Эльрихом за то, что заставил так волноваться женщину, которая к нему неравнодушна?
Судя по лицу Грета и его взгляду — «не испепелю все леса в округе, так вырублю под корень» — он либо расслышал, либо догадался о теме последней ремарки Олта.
— Я много чего могу сделать с любым варваром, который вывел меня из себя! Поверьте, вам фантазии не хватит! — выпалила я, потому что внутри закипела злость. Уж не знаю — на себя, за то, что так глупо и нелепо выдавала свои чувства незнакомцам, на Олта за то, что впервые за наше общение вдруг проявил подобную проницательность, на Грета, который смотрел так… В общем, ему еще дубинку бы в руку, знамя в другую — и враги сами сделали бы себе харахири. Решили, что так еще очень легко отделаются…
— Я понял! Даже проникся! — отозвался мой собеседник. — Всегда знал по опыту работы в полиции. Иногда лучше молчать. Здоровее будешь. А то так ляпнешь на допросе не то, преступники прочухают — что мы знаем — и все, спасайся кто может. Начальство уже готовит «награды». Посмертные.
— Жду вашего звонка!
— Понял!
Олт отрубился, я посмотрела на Грета и слегка даже подрастерялась. То ли отругать его, то ли утешить. Выглядел терл так, что хотелось сделать и то, и другое. Аж материнский инстинкт просыпался совершенно не к месту и не ко времени.
Слава богу, помощник выручил меня и тут. Впрочем, как всегда. Надо отдать ему должное.
— Я прослежу за Карой, пока вы спасаете Эльриха. Можете не волноваться. Все будет в лучшем виде! — пообещал Грет.
Я понимала — он хочет сказать нечто совершенно другое и еще много чего другого в нагрузку. Но терл проглотил рвущиеся наружу реплики. Выглядело примерно, как лиса, что хватает мышку на лету и — вот уже о зверьке даже память остыла.
С минуту в «рубке управления» царила тишина. Такая, что аж в ушах звенело, гудело и жужжало от невысказанных слов, не излитых эмоций, неразделенных чувств. У меня прямо уши закладывало.
Грет выпрямился во весь свой гигантский рост, расправил плечи и выглядел как воин перед решающей битвой, точно знающий, что проиграет. Ибо враги запаслись новейшим оружием, подогнали подкрепление. Однако солдату приказали стоять на смерть, и он готов.
Мне даже стало не по себе от такого вида помощника.
Если честно, я никогда не думала о Грете как об ухажере всерьез. Разве что мысленно шутила на эту тему. А вот сейчас ни шутить, ни хохмить, ни смеяться мне не хотелось. Хотелось утешить его, но и это оказалось не в моей власти. Ибо нечем мне было успокаивать терла.
Разве что заезженной фразой «Ты такой прекрасный, замечательный, самый лучший. Ты еще найдешь свое счастье. Любая женщина придет в восторг от подобного возлюбленного». Но я слишком хорошо относилась к Грету, чтобы вывалить на него этот бессмысленный кусок отборной банальщины. По принципу — лишь бы сказать.
Поэтому я только тихо произнесла:
— Спасибо. За все. И понимание, в том числе.
Грет кивнул. Сглотнул. Открыл рот, собираясь еще что-то сказать. Но я так напряглась, что терл заметил, вздохнул тяжело и почти обреченно, опять роняя меня на обе лопатки и своим благородством, и своим пониманием. Однако это была его последняя подсечка моей совести и моему чувству дружеского участия.
Потому что Грет отмахнулся, так словно говорил: «Да бросьте, вы! И так все понятно! К чему тратить слова на то, что и без этого уже очевидно?»
А потом вернулся к кольпам.
— Давайте проследим, чтобы Кара снова заработала как надо, — выдохнул он, словно собирался сказать нечто совершенно другое, но заставил себя поменять тему. — Сейчас спрошу ремонтников, кто и что сделал.
— А Вин потребовал компенсации за рог Хербота? — уточнила я.