Страница 37 из 66
Понятно, если бы парень захотел, от собачки бы не осталось мокрого места. Но я прекрасно знала — он будет просто орать, потому что серьезно сражаться с противником размером с ботинок боевому магу не пристало. Тут слишком много зрителей, а значит, Адам будет позориться, а мы с Тварью торжествовать.
Наблюдать за тем, как Адам орет и задорно бегает за Тварью, было особым видом удовольствия. Представление нравилось всем. Не только моим девчонкам. Но даже друзья Адама наблюдали за происходящим на поляне с интересом.
На небе разошлись тучи и круглая, как головка сыра луна, щедро выливала свет на поляну и позволяла наслаждаться спектаклем. Даже танцующие в лунных бликах светляки смотрелись частью шоу под названием «Адам спасает свою задницу от позора».
В своей жизни Тварь ненавидела старый, драный папин ботинок (утащила она его, впрочем, когда тот был новым и пах свежевыделанной шкурой ягненка), ну и Адама.
Оба объекта вызывали у нее одинаковую реакцию. Едва завидев их, Тварь начинала таращить свои огромные глазюки навыкате, истерично лаять и пытаться сожрать объект ненависти. Ботинок, какая бы хорошая кожа ни была использована при его изготовлении, Тварь медленно, но верно побеждала. В мой прошлый приезд, цела осталась только подошва и кусочек пятника.
То с Адамом дело обстояло сложнее. Враг Твари номер два был значительно крупнее, мог бегать (и делал это успешно) и до недавнего времени жрать его не позволяла я. А меня Тварь любила, пусть и особой любовью, и слушалась, не всегда, конечно, а только если я грозно орала. А орала я на нее грозно, так как по глупости и наивности какое-то время испытывала к Адаму романтические чувства. Сейчас, правда, каждый раз этот факт вызывал у меня брезгливое недоумение.
Тварь давно охотилась на Адама, поэтому, едва получив от меня не только разрешение, но и благословление, собачка, как с цепи сорвалась и под дружный хохот, всех собравшихся на поляне, носилась за Адамом и пыталась укусить. А зубишки у Твари были хоть и мелкие, но острые, словно у маленькой рыбки-пираньи. Вреда много не нанесет, но будет больно, обидно и стыдно. Ну и след останется на каком-нибудь нежном месте, как напоминание о позоре.
— Рина, ты заплатишь за это! — в очередной раз заорал Адам, уворачиваясь от Твари, зубы которой клацнули опасно близко к его пятой точке.
Бывший скакал по поляне весьма активно, спасаясь тем, что перепрыгивал с одного поваленного дерева, которое использовали, как лавку на другое.
— Уже слышала много это раз, — хмыкнула я, даже не пытаясь скрыть торжество. — Ты просил каждую группу представить свой символ? Мне кажется, мы справились на «отлично».
— И давно ли ты стала ассоциировать себя с потрепанной болонкой, обладающей зловредным характером, Рина? — выплюнул бывший, замерев для воспроизведения пафосной фразы. Это было ошибкой. Тварь все же изловчилась. Припала на передние лапы, смешно виляя задом, и прыгнула, вцепившись Адаму в задницу. Парень взвыл и грязно выругался, а я расцвела. Знала, что это будет приятно, но даже не подозревала насколько.
— Это Королевский грифон, Адам. — Я мило улыбнулась и поманила Тварь к себе. — Красивое, умное и благородное животное, которое многие недооценивают.
Тварь отреагировала на мой призыв, еще раз грозно с видом победительницы гавкнула на поморщившегося Адама и запрыгнула мне на руки.
— Это блохастая Тварь, которая живет только потому, что ей позволяют, и лает лишь потому, что никто не воспринимает ее всерьез. Сколько нужно усилий, чтобы ее уничтожить? — Видимо, укус был болезненным и очень сильно ударил по самолюбию Адама, иначе с чего он так завелся. — Твое убогое животное так же похоже на настоящего грифона, как и ваша группа на боевых магов… и уничтожить вас так же легко, просто руки марать не хочется, — припечатал Адам.
И я поняла, что проиграла. Не состязание. Состязание-то мне зачтут. А глобально. Адам меня унизил, и крыть мне больше нечем. По крайней мере, сейчас.
Но тут вмешался Сильх.
— А знаешь, что у них еще общего? — усмешкой спросил фейри, которого все считали моим. — Ты никогда не тронешь Тварь и никогда не тронешь ни одну из них. Будешь беситься, говорить, что легко бы уделал любую, но… не станешь даже пытаться. За их спинами всегда будет защита. А за твоей? Что значит сила каждого из нас против системы? Воли короля? Иногда воли родителей? По сути, победителем становится не тот, кто способен выиграть в схватке, а тот, с кем в эту схватку не будут вступать, даже если объективно сильнее…
Тут уже не нашел, что сказать Адам, он развернулся и ушел, бросив через плечо очередную угрозу, которую не сможет воплотить. Сколь бы бывший ни был зол, он способен только на пакости. Мелкие. Слишком важны отношения наших семей. Общие контракты, договорные обязательства, проекты, затянувшиеся ни на одно поколение. Он будет гадить мне тут, угрожать Твари, но на первом же светском рауте под строгим взглядом своего отца подольет мне лично в бокал шампанского, словно какой-нибудь официант, и сдержанно похвалит окрас Твари. Благодаря словам Сильха, я поняла у меня тоже есть сила, просто она в другом.
— Рина! Ты снова сделала это! — восторженно воскликнула Зейна. Имея в виду мою моральную победу над Адамом. Я сдержанно улыбнулась.
Сегодня все пошло не так с самого утра. И я не чувствовала себя победительницей. Но я прошла дальше. А значит, в следующий раз проявлю себя еще лучше. Так что свою цель я все же достигла.
Когда все стали расходиться, с поляны ко мне кинулись девчонки. Альма радостно повисла у меня на шее. Зейна тоже хотела, но вовремя остановилась. Все же она была выше меня на голову и крупнее. Я бы сломалась.
— Ну, конечно, с грифоном было бы эпичнее, но Тварь тоже неплохо сработала, — сказала подруга. Оставшись чуть в стороне.
— А где ты это вообще взяла? — подозрительно спросила Сабрина и покосилась в сторону сумки с собачкой.
— Где-где? Дома, конечно же, — отозвалась я. — Это мой любимый питомец.
— Жуть, — очень искренне отозвалась она. — Ночью увидишь — испугаешься.
— Может, я для этого ее и заводила? — хмыкнула я. И отказалась идти с девчонками отмечать нашу маленькую победу. Причин тому было несколько. Во-первых, не хотела еще сильнее злить Грифониху и надеялась вернуться до утра в свою «камеру», хоть и было очень страшно забираться туда, после того как один раз я чуть не упала. А, во-вторых, меня ждало еще одно важное дело.