Страница 15 из 66
— Как можно, девочки? — возмутилась Альма. — Нельзя ее выдавать! А если она психанула и сбежала в город? Сейчас придет в себя и вернется, думаете, Элоиза скажет спасибо за то, что вы ее сдали? Нельзя же покидать академию! Давайте скажем, что она плохо себя чувствует.
— А если с ней что-то случилось? — спросила я. — Нужно сказать.
— Рина, ты совсем?! — Сабрина ненадолго вышла из образа страдающей болонки. — Что с ней может случиться на территории боевой академии? Она вчера была злая, вот и сбежала. Правильно говорит Альма. Вернется к обеду.
— А если нет?
— Вот если нет, тогда и будем решать, что делать. Впрочем, Элоиза твоя подружка, а не моя. Хочешь ее заложить, закладывай, мне без разницы. Но потом не удивляйся, если она не захочет с тобой говорить.
— Ну, она и сейчас не хочет, — заметила я. Но в словах Сабрины был смысл, поэтому я решила. — Давайте, и правда, подождем до обеда. Ну куда она могла пропасть?
— Хорошо. — Зейна кивнула. — Мне ее исчезновение не нравится, но я тоже считаю, что с ней ничего не могло случиться на территории академии. А если бы она, упала с лестницы или еще произошел какой несчастный случай, об этом бы узнали сразу.
Решение пока ничего не говорить о пропаже Элоизы мне далось с великим трудом. Я волновалась. Прокручивала в голове варианты и в очередной раз убеждалась, что тут безопасно. Понимала, Элоиза ушла сама и вернется, а значит, нужно ее просто прикрыть, но все равно нервничала. Поэтому была рассеяна и невнимательна. Едва снова не попала на наказание, так как напрочь проигнорировала вопрос мэрша, заданный три раза подряд. Сосредоточиться у меня получилось, только когда я поняла — верховая езда у нас будет не на лошадях, а, как и полагается настоящим сэршелям, на грифонах.
Это был восторг. Восторжище. Я готова была нарезать круги по манежу, словно Тварь, привезенная в загородный дом, на заднем дворе которого можно гоняться за маленькими разноцветными птичками. Мне всегда хотелось попробовать оседлать грифона, но у родителей в конюшне были только лошади. Впрочем, папа говорил: «Научилась сидеть на лошади, усидишь и на грифоне». Вот и проверим.
Для нас вывели девять невероятно красивых, мужественных грифонов, с каждым из которых хотелось найти общий язык. Я даже не знала, какой зверь мне нравится больше.
— А черного гранд-мэрш Ларье забрал? — вырвалось у меня грустное.
— Да нет. — Наш преподаватель неопределенно мотнул головой в сторону загонов. — Здесь он. Только строптивый, скот. Никого к себе не подпускает. Больно характер мерзкий.
— А можно мне попробовать? — неожиданно даже для самой себя заканючила я. — Ну, пожалуйста!
Вокруг манежа потихоньку начали собираться парни. Всем было интересно, как мы будем первый раз в жизни держаться в седле боевых грифонов. Мэрш посмотрел на меня с жалостью и легким презрением, которое я тут видела достаточно часто.
— Ну что ты, девочка, его не смогли покорить лучшие наездники. Что можешь ты? Он даже гранд-мэрша подпускал к себе неохотно.
— Ну, пожалуйста! — Еще раз попросила я. — Очень хочу попробовать. Мне кажется, мы подружимся.
— Дружиться будешь с парнями после выпуска. А это боевой грифон. Он тебя заклюёт, а академии потом выплачивай компенсацию твоим родителям! Речь прощальную составляй. Нет.
— Я не буду лезть на рожон. Ну, дайте попробовать?
Для меня это стало делом принципа. Слишком много было вокруг зрителей. И мои девчонки, которые наблюдали с интересом, а некоторые, типа Рианны, со злорадством. Парни, ждущие мою неудачу. Нет уж! Я обязана была не просто попробовать, я обязана была на нем прокатиться. Это дело чести, я же решила стать тут лучшей!
— Ну, хорошо, — наконец сдался мэрш. — Но только если он сам тебя к себе подпустит. Все ясно?
— Как скажете! — Я даже не думала скрывать радость. — Буду очень осторожна!
— Жди тут.
Я подпрыгивала от нетерпения. И немного нервничала, так как все внимание было направлено на меня. Не то чтобы я не привыкла к вниманию. Привыкла и его любила, но вот в своих силах сейчас не была уверена. Это заставляло волноваться. Вдруг это моя иллюзия, что без труда получится справиться с грифоном, который и Натаниэлю-то покорялся без особого желания? А я всегда считала, если бросила кому-то вызов, то будь уверена, что сумеешь победить, иначе зачем все это?
Грифона вывели минут через десять. Точнее, со стороны это смотрелось так, будто бы грифон выволок за собой погонщика. Черный гордо вышагивал, расправив крылья, и косил в нашу сторону янтарным глазом, а погонщик просто ехал следом за ним на пятках, цепляясь за поводок. Мэрш просто шел рядом. Мне казалось, он вообще не хочет смотреть на то, что тут будет происходить. Вероятно, прикидывал, как будет оправдываться перед моим отцом после того, как грифон меня раздерет на куски.
Мою голову сейчас некстати посетили схожие мысли. Я и забыла, насколько черный величественен. Грифон сделал круг по манежу и замер, облюбовав место недалеко, от выхода и в стороне от остальных грифонов. Подумал и вообще повернулся к ним задом и тут заметил нас. Склонил голову набок, попятился и упал назад, смешно растопырив крылья. Не забыл, значит, заичка. Выходит, не все потеряно. Или сейчас, или никогда. Противника, в данный момент грифона, надо брать, пока он не опомнился.
— Удачи! — услышала я в спину от Зейны, расправила плечи и с уверенностью, которой не испытывала, пошла в сторону грифона. Я делала к нему шаг, а он проворно отползал от меня на пятой точке. Не проявлял агрессии, не клекотал, даже не бежал (видимо, это противоречило его грифоньей гордости), но всеми силами избегал более тесного знакомства.
— Ну, ты же знаешь, что я упрямая… — Мой голос был максимально ласковым. Таким получалось даже Тварь из-под дивана выманить. — Покатай меня по-хорошему, а?
Мне показалось или в глазах грифона мелькнул ужас, и Черный весьма красноречиво замотал головой, хлопнул крыльями и даже пытался клекотать, но я показала ему кулак. Кулак грифона впечатлил, и птиц заткнулся. Но не сдвинулся с места, а я коварно прыгнула прямо к нему, сокращая дистанцию. Такой ошарашенной морды мне видеть еще не доводилось.
— Ты же хорошая птичка? — голосом маленького тролля уточнила я. — Хорошая? Значит, покатаешь меня. Пять минут позора, и ты свободен. Зато никто не будет бить лопатой по клюву и истошно орать. Согласись, я ведь прошу немного. Позволь мне потешить собственную эгушку. Я, когда вокруг все унижены, бываю весьма благодушна.