Мечтая о Флоренции

Дебби подождала, пока молодые люди не исчезли за воротами, и села на свое обычное место рядом с бронзовой статуей. Протянула руку и сжала в ладони металлические пальцы. Они еще хранили тепло руки девушки, которая сидела на скамейке перед приходом Дебби. Она откинулась на руку статуи и отпустила мысли в свободное плавание.

На самом деле она просто не знала, что думать. После всего, что случилось с ней за последний год и в особенности за последние пару недель, она действительно не собиралась заводить отношения с мужчиной, каким бы он ни был тактичным и чутким. И вот теперь стало понятно, что у ее подсознания своя повестка. Но ни она, ни ее подсознание не были в курсе того, что Дарио уже занят. Или, что хуже, он мог по своему складу ничем не отличаться от Пьерлуиджи или Росси, которые надеялись поиметь сладкий кусок и там, и там.

Слез не было, но было острое чувство потери. Забавно, учитывая, что всего полчаса назад она даже не сознавала, что ей есть что терять.

Дебби скользила взглядом вниз по холму, туда, где начинались крыши Флоренции. Эти же крыши были там пятьсот, шестьсот или семьсот лет назад. Под этими крышами жили тысячи людей, кто-то вел праведную жизнь, кто-то изменял, кто-то обманывал, кто-то любил, кто-то терял. И она была только маленьким звеном в этой бесконечной цепочке. Осознание того, что она лишь песчинка в море человечества, должно было приободрить Дебби.

Однако этого не случилось.

Но Дебби запретила себе плакать. В тот день ее особое место впервые не подарило Дебби умиротворения, в котором она так нуждалась.

В субботу Джакомо приехал за Дебби в начале четвертого. Когда она села на пассажирское место, он внимательно на нее посмотрел:

— Дебора, как у вас дела? Все в порядке?

— Все хорошо, спасибо, Джакомо.

— Просто, когда я увидел вас на тротуаре, мне показалось, будто вы чем-то озабочены. Простите, я немного опоздал. Полицейские опять остановили, пришлось показывать им документы. Им кажется, что я слишком молод, чтобы водить такую большую машину.

— Ты не опоздал, а я просто думала о работе. Все хорошо, правда.

Но на самом деле Джакомо все верно подметил. С тех пор как она увидела Дарио с девушкой, Дебби постоянно пыталась разобраться в своих мыслях и ощущениях. Она была уверена, что хочет остаться с Дарио просто друзьями. Но если это так, почему, черт возьми, она почувствовала такой сильный укол ревности?! Единственное логическое объяснение — в глубине души она испытывала к нему определенные чувства. Если так, то к чему это ее привело? Сможет ли она ограничиться дружбой с мужчиной, который — она уже начала это неохотно, но принимать — для нее больше чем друг? Не говоря уже о том, что, судя по увиденному на Санта-Кроче, он уже состоял в довольно тесных отношениях.

Как раз этим утром Дарио прислал ей сообщение, в котором приглашал вечером пойти с ним на «Травиату».

Дебби ответила до неприличия коротко:

Спасибо, я занята.

И почти сразу получила следующее сообщение:

Хорошо. Снова еду кататься с ребятами. Чао.

А теперь, пока Дебби ехала во Фьезоле пить чай с его матерью, ее преследовало сожаление о том, что она так грубо ему ответила, но, кроме этого, еще и неотступный страх, что очень скоро она может выяснить, что спала с будущим зятем Флоры. Да, Джакомо был прав, когда сказал, что у нее озабоченный вид.

Когда они подъехали по гравиевой дорожке к вилле, Дебби увидела, что возле крыльца припаркован серебристый «порше». Джакомо остановил машину рядом, и Дебби вышла из «мерседеса». Почти в тот же момент парадная дверь распахнулась и к ней бросилась знакомая черная тень. Присев на корточки, Дебби поздоровалась со своим четвероногим другом, но при этом очень старалась, чтобы он не лизнул ей лицо. После того как первая атака влюбленного была отбита, Дебби встала и пошла к парадной двери.

— Дебора, здравствуйте, — поприветствовала ее Флора и поцеловала в обе щеки. — Проходите, я представлю вас моей дочери. Она умирает, как хочет с вами познакомиться.

Флора проводила Дебби на застекленную террасу. Темноволосая девушка, услышав их шаги, обернулась, и Флора представила их друг другу:

— Дебора, это моя дочь Клаудия. Клаудия, это моя любимая английская подруга Дебора.

Яркий солнечный свет заливал террасу, и Дебби, только подойдя ближе и пожимая Клаудии руку, поняла, что уже видела ее раньше. Это была та симпатичная девушка, которая висла на Дарио, когда они гуляли по площади Санта-Кроче.

— Дебора, привет. Как я рада наконец-то с вами познакомиться! Мама и Дарио столько мне о вас рассказывали.

Клавдия, как и ее брат, великолепно говорила на английском.

Дебби широко улыбнулась и постаралась осмыслить происходящее. Первая мысль: она виновата, что заблуждалась насчет Дарио, и за ней сразу вторая: она буквально отправила его кататься на лыжах, хотя сама очень хотела пойти с ним в оперу. Но при этом она продолжала улыбаться и ответила как можно бодрее:

— Привет, Клаудия. У вас с братом безупречный английский, это очень впечатляет. И я очень рада с вами познакомиться. Ваша мама рассказывала мне о вас. Как я понимаю, в воздухе уже витает звон свадебных колоколов?

Теперь, когда Клаудия приехала на виллу, узнать имя ее жениха не составляло труда. Но если им окажется Пьерлуиджи? Что тогда?

Три дамы расположились в креслах, а Байрон, как всегда, улегся животом кверху в ногах у Дебби. Разговор очень быстро переключился на тему предстоящей свадьбы. Судя по тому, что Клаудия умоляла маму разрешить увеличить количество приглашенных еще на несколько человек, ее отец уже занял твердую позицию по этому поводу.

— Триста пятьдесят, это ведь на самом деле не так много…

— И где мы их разместим? Мы уже принимали сотню гостей, но это подключив бальный зал. — (Дебби заморгала, она и не знала, что на вилле Деллаторе есть бальный зал.) — Если обойдемся без танцев, сможем к сотне прибавить пятьдесят и еще сотню разместим по другим комнатам. Но в такой обстановке никто не сможет свободно передвигаться. Если все, кого ты пригласила, и вправду явятся, придется устроить кемпинг на лужайке.

Разговор прервался, когда Лина, домоправительница, вкатила на террасу столик на колесиках. Дебби уже знала, что Лина — тетя Джакомо, и у них установились хорошие отношения. Они улыбнулись друг другу, и Лина начала выставлять на стол чай с пирогами и с выпечкой, очень похожей на сконы.

У разлегшегося на полу Байрона морда была такая, как будто он тоже улыбается, и при этом он с интересом принюхивался к еде.

Лина ушла, и Клаудия показала на сконы: