Страница 18 из 89
— У них есть проблемы, — заявил Хорн, до этого не принимавший участия в разговоре. — После уничтожения старого ИИ возникли сложности… с тренировочной программой.
— Это как? — заинтересовался дубль.
Меня больше не удивляет осведомлённость кваргов по поводу действий концерна. Теневики способны отслеживать любые исторические события по всем веткам метавселенной. Казалось бы, вот оно — могущество. Если ты знаешь наперёд всё, что произойдёт, то можешь в известной степени влиять на общий вектор развития… Вот только эмиссары постоянно что-то редактировали, а предугадать последствия этого было невозможно. МОР, планируя свои вмешательства, создавал целые виртуальные вселенные. Моделировалась матрица, в которой существовали копии людей, а события текли по разным сценариям. У теневеков отсутствовали подобные технологии. Без вычислительных мощностей наши союзники уступали своим врагам и были обречены на поражение…
До недавних пор.
В процесс вмешался я, и у ребят из концерна всё полетело коту под хвост.
— Госпожа Брукс осведомлена в этом вопросе лучше моего, — уклончиво ответил Хорн.
Я посмотрел на Кимберли.
— Тренировочная программа, — вздохнула волшебница. — Конечно, она существует. Эмиссары заранее учатся управлять своими носителями, использовать их врождённые способности, редактировать ветки и всё такое. Самые крутые агенты, внедряясь в чужие тела, уже имеют ранг одарённого. И путешествуют во времени.
— Раньше ты не говорила, — укоризненно качаю головой.
— У них этого и не было раньше, — Брукс сделала глоток из кружки. — Ты же не говорил с Шепардом. А я знаю, что перед взрывом дата-центра МОР создал настоящий конвейер по подготовке бойцов.
— А теперь что? — перебил Макс.
— Ну, они пытаются всё это восстановить, — девушка пожала плечами.
Я привык говорить о Кимберли «девушка», хотя ей далеко за сорок. В этом мире Брукс примерно соответствует моему
— Вместе со старой версией МОРа исчезли все виртуальные полигоны, — сообщил Шепард. — МОР-2 — это алгоритм и вычислительные мощности. Многое утрачено, и «Эскапизм» сосредоточился на восстановлении.
— Мы так говорим, словно это происходит сейчас, — заметил мой дубль. — Они могут творить что угодно — всё это произойдёт через десятилетия. Или уже произошло.
— Вы же видели будущее концерна, — сказал я, глядя на теневиков. Мысль была неожиданной, как удар грома. — Что с ними произойдёт после… две тысячи сотого года?
Ответил Шепард:
— Концерн в нынешнем виде просуществует до 2135 года. Дальше ничего нет.
— В смысле? — опешил Макс-1. — Как это нет?
— «Эскапизм» исчезает в нескольких узловых ветках, — пояснил Хорн. — После 2135 года его деятельность сведена к нулю.
— И что же их убило? — заинтересовалась Брукс. — Вы видели?
— И почему они целых тридцать пять лет продолжают работать? — не выдержал я. — Мы не справимся? Проиграем?
— Вопросы сложнее, чем кажутся, — осторожно произнёс Шепард. — Начну с того, что алгоритмы МОРа восстановлены лишь в 2105 году, полноценное моделирование начинается ещё через несколько лет. Информацию по программе обучения мы не видим — там много хаотичных изменений.
— Что указывает на темпоральную войну, — предположила Брукс.
— Конечно, — согласился Шепард. — Начиная с 2115 года история Земли варьируется в широких пределах, мы не можем что-либо утверждать наверняка.
— Но они отправили эмиссаров, чтобы разделаться с нами, — напомнила Кимберли.
— Собрали агентов, внедрённых в разные вселенные, — пояснил Шепард. — Стянули остатки тех, кто не был убит ранее. Затем упёрлись в программу подготовки.
— Бред, — не выдержал Макс-1. — Сами себя послушайте. Не важно, какие события происходят сейчас в нашем мире или произойдут через столетие в другом. Эмиссары действуют вне времени. Концерн может восстанавливаться хоть триста лет, но когда они наберут бригаду убийц, то обрушатся на рубежи атаки и создадут точки бифуркации. Мы не заметим всей этой прорвы лет, когда они готовятся к войне. А вот последствиями нас накроет.
— Всё верно, — согласился Хорн. — Если бы «Эскапизм» сумел реанимировать программу, вы с госпожой Брукс уже были бы мертвы.
— У них есть преимущество, — догадался я.
Кимберли взглянула на меня с интересом.
— Мы в глухой обороне, — развиваю мысль, не забывая прикладываться к своей кружке. — Они же всегда бьют первыми. Если что и случится, то с нами.
— Развитие — палка о двух концах, — заметил Шепард.
— Что ты имеешь в виду? — спросил дубль.
— В будущем тоже не видят тех лет, что вы тратите на своё восхождение, — сказал Хорн. — Каждая из враждующих сторон может развиваться десятилетиями, а потом начнётся темпоральная война. И последствия этой войны к чему-то приведут.
— Но вы этого не видите, — разочарованно протянула Кимберли.
— В общих чертах, — сказал Хорн. — Ключевые вехи. Вам нужно понять, что темпоральная война породила своеобразные зоны турбулентности. Фронты искажений, растянувшиеся на десятилетия. Огромное количество пересекающихся, перетекающих друг в друга веток. Эта турбулентность угрожает нашим пузырям.
— Поэтому вы и вступили в конфликт, — догадался Макс-1.
— А что будет с нами? — спросил я.
Хорн и Шепард переглянулись.
— Этого мы сказать не можем, — тихо произнёс Шепард.
— Не можете или не хотите? — уточнила Ким.
— Вас поглотила зона турбулентности, — нехотя признал Хорн. — Сумеет кто-то из вас уцелеть или нет… Неизвестно.
— Даже в ключевых точках? — поинтересовалась Ким.
— Даже в них, — подтвердил Хорн.
— Ладно, — Макс допил свой кофе и широко улыбнулся. У меня возникло ощущение дежа вю — словно глядишь на себя в зеркало. — Тут всё понятно. Если нас накрыло турбулентностью, концерн вновь попытается ударить, но в будущем. Если в 2135 году «Эскапизм» исчезнет — мы победили.
— Нам просто нужно отыскать верное решение, — вклинилась Брукс.