Страница 8 из 127
Я не люблю заглядывать в чужой карман, ведь сам не безгрешен. Только есть небольшие отличия в моей ситуации. Если убрать за скобки ограбление лондонского банка, то моё состояние в этом мире сколочено на динамите. Да и стартовые позиции были неплохие с учётом полученного наследства. Даже английские деньги я практически не трогал и пустил их на финансирование европейских борцов за свободу. Поэтому, будучи чиновником Третьего отделения, я уделил много внимания вмиг разбогатевшим господам. Среди них в основном были чиновники и откупщики. При этом на простых взятках и сборе налогов таких денег не заработаешь. Основные деньги крутятся в иных сферах. Вот и получилось, что вчера он был Шломо Поляк, правдами и неправдами пробившийся в купцы первой гильдии, а уже завтра он уважаемый глава банкирского дома. Только никто не может указать тот промежуток, когда он увеличил своё состояние в десятки раз.
Это касалось не только Поляковых и непосредственно евреев. По крупным делам о хищениях, проходило более двухсот человек. Тот же глава почтового департамента Толстой пустил себе пулю в лоб, дабы избежать позора. Уж больно много в его ведомстве было махинаций. Кстати, наш герой Поляков там тоже отличился, так как работал в почтовом ведомстве, будучи доверенным лицом самоубийцы. О чём говорить, если под суд попали даже Рейтерн и Абаза. Я даже не припомню, в какой стране сажали и. о. премьера и зама министра финансов.
Поэтому никто не церемонился с чиновниками помельче и махинаторами из коммерсантов, особенно евреями. С последними случился небольшой конфуз. Те же Самуил и Яков Поляковы, Варшавский, Блиох и ещё несколько гешефтмахеров действовали по интересной схеме. Она мне очень напомнила варианты разворовывания России времён приватизации в девяностые. Люди, используя свои родственно-национальные связи, занимали деньги у европейских банкиров. Далее всё было просто как лом. Они получали концессии, естественно, за взятки, поставляли продукты для армии или строили железную дорогу, завысив стоимость в несколько раз. Всё бы ничего, но при этом от их деятельности страдала безопасность государства, и гибли люди. На стройках совершалось какое-то массовое жертвоприношение простых русских мужиков.
Подобного я никому и никогда не прощу. Поэтому Канцелярия ЕИВ начала методично раскручивать данное дело. Вот и поехали уважаемые люди заниматься прежним делом — строить железные дороги. При этом контракт с государством у них теперь долговременный, лет на десять. Варшавский и ещё парочка чиновников уже подохли, надорвавшись при укладке шпал. Коля Смирнов использовал свои связи, не давая главным гадам откосить от тяжёлых работ. При этом российское правосудие проявило себя с плохой стороны. Наиболее знатные воры ограничились штрафами и ссылками, что вызвало определённое возмущение в обществе. Понятно, что его еврейская часть была недовольна ещё сильнее. А уж как взбесились европейские банкирские дома, лишившиеся гарантированных сверхприбылей! К своей чести император в этот раз проявил принципиальность. Он помнил Крымскую, давление Ротшильдов в деле Герцена и прочие вылазки против России, поэтому ни о каком возврате денег речи не шло. В общем, зарубежных мошенников оставили с носом.
Плохо, что из-за этого дела правительству не удалось привлечь дополнительные займы. Страна нуждается в деньгах, начав целый ряд реформ, в первую очередь военную и переселенческую. Поэтому приходится считать каждую копейку. Зато удалось навести порядок в армейском хозяйстве и железнодорожном хозяйстве. Были выпущены облигации внутреннего займа, на которые продолжилось строительство. Как правительство будет их гасить, не знаю. Но проценты пока платят без задержек.
— Компаньоном моей супруги в ювелирном деле является иудей Залманович, — отвечаю после затянувшейся паузы, — Что касается Самуила Полякова, то он вор и получил по заслугам. Когда ваше семейство кредитовало сего предприимчивого господина, надо было просчитывать риски. Плюс, какие-то деньги вы могли получить у сбежавшего Лазаря Полякова. Насколько я помню, он сумел вывезти немало ценностей и имел доступ к семейным счетам. Ваши претензии по запрету деятельности банкирского дома Ротшильдов в России просто неуместны. Их лучше адресовать кабинету министров, а не частному лицу коим я являюсь.
Тут выдержка собеседника дала трещину, и он нехорошо так оскалился, но быстро взял себя в руки. Не нравится этим деятелям, когда приходится платить за преступления.
— Господин Поляков упал с лестницы в своём берлинском доме и сломал шею. Поэтому нам до сих не удалось получить возмещение понесённых убытков. Тяжба длится уже три года, и прусские власти специально её затягивают, — собеседник произнёс всё спокойным тоном, но его глаза были полны гнева, — Что касается инвестиций в русскую промышленность, то вы снова лукавите. Экономический комитет запретил нам добывать нефть и покупать металлургические заводы. При этом пруссаки и несколько англичан спокойно работают в вашей стране. И мне прекрасно известно, что за этими решениями стоите вы и ещё несколько людей. Но именно Иосиф Козелл-Поклевский определяет, какие иностранные компании могут работать в России.
Клянусь чем угодно, но к смерти сбежавшего с немалой суммой Лазаря Полякова я не имею никакого отношения. Но Ротшильды думают иначе, что вынуждает меня впредь вести себя осторожнее. Значит, какие-то слухи о моих проделках до них доходят. А ещё они взбешены, что из-за активов умершего разгорелась настоящая война. Семья Поляковых кредитовалась в нескольких европейских банках, но и прусское правительство не прочь наложить лапу на бесхозные деньги. В общем, длящийся уже три года процесс периодически будоражит европейского обывателя.