Золото для вороны

— Ой, — опомнился наш взъерошенный пьяница, удивленно хлопая глазами, словно только что меня увидел. — Прошу про… Ик!… щения, миледи! Я… — сказать он ничего не успел, так как подавился рвотой. Кое-как сдержав содержимое за надутыми щеками и прикрытым руками ртом, парень с трудом сглотнул, ругаясь: — Тайк, б****, сними с меня эту хрень!

— Лови, — криво усмехаясь, как настоящий друг, Серэисэль кинул страдальцу флакончик с зелёным содержимым. Мужчина, в связи со своим состоянием, чуть его не уронил, подкидывая в руках как горячий картофель, и, злобно глянув на моего братика, быстро выпил снадобье.

Вот это волшебство.

Из глаз исчезла мутность, пропали отеки и зеленца на чуть-загорелой коже, крылья приобрели привычную твердость, да и сам парень приосанился, активно демонстрируя накаченные руки и развитую грудную клетку. Он явно уступал Тайку (и Рину тем более) в широте плеч от природы, но мышцы, как у заядлого пловца, компенсировали все с лихвой.

От пьяницы не осталось и следа, являя нам вполне симпатичного мужчину с длинным острым носом и глазами лиса…

В котором я, к сожалению, узнала наемника из дома Маина.

Все сходилось. И средней длины зелёные волосы, и язвительные усмешки, и острые ножи на кожанном поясе. Где-то с десяток метательных и пара клинков. Да и мозоли на ладонях ясно говорили, что оружие он носит с собой не как эксцентричное украшение.

Я прикусила язык, невольно вспоминая отрывки злосчастной ночи.

Наемник и предатель в коридоре. Тело Маина, лишённое кожи. Темная сущность Тайка.

И боль… Много боли.

Прошло слишком мало времени с тех пор. Я потеряла лучшего друга! Что такое три дня для столь сильной утраты? Ничего. Пшик. Пустой звук…

Резко расхотелось радоваться солнечному дню. Ни океан, ни вереск, ни кристально-чистый воздух больше не вызывали восхищения. Никого не хотелось видеть. Знакомиться — тем более.

— Миледи, прошу прощения за увиденное. Благодаря кое-кому, я был немного не в себе, — он вновь окинул злым взглядом Тайка, но мне уже было все равно. — Меня зовут Аканиус л'Аррит. Можешь звать меня Акан. Позывной в клане "Ядовитый клык". Рад знакомству, — уверенно представился Аканиус, аккуратно беря меня за руку. Однако его крылья по какой-то причине мелко дрожали, что не укрылось от глаз мужчин. Правда, казалось, Тайка больше волновало мое понурое состояние.

— Моя младшая сестрёнка — Элиссия н'Одеррит, отзывается на Элис, — видя, что я не спешу отвечать, брат сам озвучил мое имя, приобнимая за плечи, словно хотел успокоить. — Позывной в клане "Принцесса". Попробуешь ручонки распускать в ее сторону — убью. И успокой ты наконец свои крылья! — раздражённо кинул Тайк, обратив внимание на прозрачные конечности товарища, что сейчас трепетали, как при полете, только в опущенном состоянии.

— Да я сам в шоке! Раньше они реагировали на твои стекляшки не так сильно! Хотя постой… — он помолчал, а после в изумлении поднял на меня свои янтарные глаза, крепче сжав пальцы в ладони. Мне же стало ещё хуже. — Внутри тебя тоже "Темная искра". Значит, это тебя я заметил в том доме, когда мы…

— Убили Маина н'Юлиота. Моего лучшего друга, — резко ответила я, вырвав руку и стряхнув Тайка со своих плеч. Настроение было просто отвратительным. — Хотела бы я сказать, что рада знакомству, но не сейчас. Простите, мне нужно побыть одной.

Я быстро развернулась, стараясь удержать слезы и бушующую внутри тьму, чтобы в следующий момент стремительно взмыть в небо. Я не могу их сейчас видеть. Просто не могу. Это выше моих сил.

— Элис! Элис, постой! — кричал мне вслед Талэникель. Затем чертыхнулся и полетел следом, пытаясь нагнать.

Однако я уже успела отлететь достаточно далеко и спрятаться внутри высоких, душистых соцветий вереска. От такого количества сладко-травянистого аромата щипало нос, но я все равно осталась в укрытии и сжалась в комочек, подтянув колени к груди.

Сердце разрывалось на части от страшных воспоминаний. Увидеть подобное — уже сравнимо пытке. Но знать, что это куча облезлого мяса — твой лучший друг…

— Невыносимо… — прошептала я, укрываясь крыльями.

Маин… Не могу поверить, что больше не увижу тебя, Маин…

Я всхлипнула, даже не пытаясь сдержать слезы.

Черт, так ещё и убийца — родной брат! Я знаю… Знаю, что он не хотел! Знаю, что во всем виновата сущность ламии! Но Маина мне это не вернёт!

Я не смогу простить…

— Элис! — раздался над головой голос Тайка. Пожалуйста, пролети мимо! — Вот ты где, — фей, вопреки моим молитвам, спикировал на землю, даже не дав мне времени на побег. — Элис, нам надо…

— Уходи. Прошу тебя, уходи, — уткнувшись лицом в колени, простонала я, глотая тяжёлые слезы утраты. Нет смысла бежать. Остаётся только мольба.

Мужчина ничего не ответил, а просто сел рядом. Не обнимая, не утешая, не оправдываясь. Молча сидел сбоку, смотря в небо.

На некоторое время мы погрузились в относительную тишину, что прерывалась лишь шелестом растений от очередного порыва ветра, шумом моря вдалеке, криками птиц и моими горькими всхлипываниями. Последние каждый раз вызывали у парня дрожь. Он словно боролся со своими желаниями: обнять или оставить? Утешить или проигнорировать? Он не знал, а я не давала ответа. Потому что и сама понятия не имела.

Он — убийца. Он тот, кто лишил меня самого дорого фея на свете. Но при этом он следовал не собственным желаниям. Просто потерял контроль над внутренним чудовищем…

Видя, как он вчера страдал, я готова была сама отпустить ему все грехи, но мне ведь все равно больно! И эта боль никуда не делась!

Я не знаю, как быть…

Его поступок непростителен. Но он и сам в этой ситуации жертва.

Я чуть ли не ненавижу его. Но он… действительно заботится обо мне.

Я хочу отомстить ему. Убить! Но вместе с тем и спасти… Помочь и излечить его раны, избавив от мучений.

Что же делать?… Боги, что же делать?!

— Я… не смогу загладить свою вину, — с хрипом в голосе от долгого молчания начал Тайк. — Я не смогу вернуть тебе твоего друга. И не смогу заменить его. Я не хотел причинять тебе боль, но… — он тяжко вздохнул, сцепив пальцы в замок. — есть вещи, которые выше моих сил. Однако я, как и Маин, лишь хочу сделать тебя счастливой, — я взглянула на него, вытирая слезы длинным рукавом.

— Зачем? — ведь мы с ним даже не знакомы.

— Не знаю, — улыбнулся он, смотря вдаль и уперев руки за спиной. — Считай, братская любовь.

— Братья не целуют сестер в губы так страстно, как это делал ты, — припомнила я ему случай на балу, отодвигая колени от груди, словно открываясь ему.

Тайк был искренен. И эта искренность была лучшим извинением.