Страница 49 из 140
Я отличаюсь от других не только пением. Я не подчиняю духов своей воле и не пытаюсь завладеть их рассудком. Я приглашаю их к себе, я прошу их о помощи, я дружу с ними. А они всегда встречают меня с радостью.
— ВЫХОДИЛА НА БЕРЕГ КАТЮША! НА ВЫСО-ОКИЙ БЕРЕГ НА КРУТОЙ! — немного жутким басом с явным акцентом запел главарь душ.
Его звали Наротэк — в прошлом вампир и генерал отступников, которых победили лаэржцы 13 лет назад. Можно подумать, что он — плохой парень (кстати, все остальные так и думают), но он мужчина приличный и служил этим негодяям только из-за своей возлюбленной. А позже выяснилось, что ее давно нет в живых, и Наротэк сам раскаялся во всех своих грехах. Сказал, что хотя бы после смерти хочет приносить пользу энлидам.
— Выходила, песню заводила про степного сизого орла! — отряд из духов выстроился за мной. Маршируя, они подпевали мне, позволяя управлять ими. — ПРО ТОГО, КОТОРОГО ЛЮБИЛА! ПРО ТОГО, ЧЬИ ПИСЬМА БЕРЕГЛА!
— ПРО ТОГО, КОТОРОГО ЛЮБИЛА! ПРО ТОГО ЧЬИ ПИСЬМА БЕРЕГЛА! — завывали они. Сотня. Осталось пригласить на наш парад еще троих.
Мы продолжали петь, а печати начали быстро нагреваться. Скоро будет пик боли. Нужно подготовиться к нему.
Руки наполнились свинцом, а жара окутала с ног до головы. Тысячи маленьких иголочек сначала незаметно покалывали, а после впивались в кожу, словно мечтая порвать ее, оставляя лишь лоскутки. Тело напряглось, чувствуя приближение неизбежного. Это происходило много раз — потерплю и сейчас. Это просто боль. Просто невыносимая боль, которая усиливается с каждой секундой.
Иглы превратились в лезвия, накаленные до красноты, которые резали и обжигали. Обжигали и резали. И так постоянно, нанося раны все глубже и глубже.
Выдох сквозь стиснутые зубы. Надо потерпеть и не показать свою слабость.
— Пусть он вспомнит девушку простую! Пусть услышит, как она поет! — широко улыбнулась, вскидывая подрагивающие руки в небо. Больно! Глаза застилает пелена слез, а к горлу подкатывает ком, но я все равно продолжаю петь и вплетать в свой голос магию, ожидая всего одну душу.
Спиной я чувствовала холодный, пронзительный взгляд Наротэка, от которого бросало в дрожь. Из духов он больше всех переживал за мое состояние, обещая лично расправиться с негодяем, который посмел осквернить королеву (почему-то он называл меня королевой). Не выдержав, призрак вампира посмотрел на зомби, чья душа никак не хотела просыпаться, почти рыкнул, заставляя негодника проснуться, но я его остановила. Я должна сама справляться, иначе грош мне цена.
— 102 души — это очень много, учитывая то безобразие на твоих руках, — на языке мертвых прошептал мне главарь душ. — Позволь мне помочь тебе. Не упрямься, королева.
Я подняла руку, жестом показывая, что справлюсь сама, и запела еще громче, вплетая еще больше силы. Боль… В один момент я перестала ее чувствовать. Такое бывает, когда она становиться слишком сильной. Смертельной для жизни. Лишь что-то горячее потекло из носа. Кровь… Сил почти не осталось, когда последний дух сказал:
— Я не подчинюсь какому-то слабому человеку, у которого уже все силы на исходе. Я — лорд из знатного рода черных драконов! Невежи! Вам хоть известно имя Мар Крионикроэ?! — раздались перешептывания за спиной.
Мар Крионикроэ — могущественный темный маг, который пошел не по той тропе. Говорят, он даже служил нынешней королеве эльфов, но возомнил из себя невесть что, считая, словно он сам является королем. Даже попытался выжить действующего монарха, но Тенебрисель рин Аран быстренько устранил этого негодяя и отправил его труп сюда. Проще говоря, Мар Крионикроэ — подлый, зазнавшийся тип, который не побоялся приставать к богине12 и пытался убить короля. Ходят слухи, что после этого в его доме нашли множество юных девушек, которых он принудительно держал в клетках и использовал, как того хотел.
Отвращение к этому созданию было настолько сильным, что мне захотелось не просто подчинить его, а унизить. Заставить кланяться передо мной. Казалось, что он ОБЯЗАН упасть на колени подле моих ног, и его поведение с каждой секундой бесило меня все больше.
От ярости что-то всколыхнулось внутри. Вмиг температура на кладбище опустилась примерно до -20, а промозглый ветер сменился вьюгой. Гнев — это плохо, особенно для мага. Но раз я уже перешла границу боли, а руки так и чешутся вставить этому зазнайке его призрачные мозги на место, то почему бы и нет?
— Ха! Девчонка, решила меня заморозить? — поднялась страшная метель, а энлиды ежились от холода, ставя магические щиты вокруг себя, чтобы немного сохранить тепло. Лишь магистр молча смотрел на меня. Не останавливая, не ругая, а взглядом белых глаз будто бы говоря: "Давай! Сделай это!". И я сделала.
Сжала кулаки, выдохнула и посмотрела на призрака самого отвратительного создания, что я видела.
— Смотри на меня, — приказала я, глядя на него, как на ничтожество, недостойное даже такого послесмертия. Подобный тон не свойственен мне, но казалось, что я поступаю правильно. Так и должно быть.
Он обернулся, нахально улыбаясь, но в прозрачных глазах я увидела удивление, быстро перерастающее в страх. Зря ты мне показал свою слабость. Отрекшись от привычного, я гордо вздернула подбородок и доверилась своему чувству.
— На колени! — я никогда раньше не разговаривала с духами так. Я всегда просила их, благодаря за помощь, а они радовались мне, как родной. Но он… Он не достоин даже тени моей улыбки. Это странно, но я знаю, что это правильно.
Мар дернулся, но все еще стоял на ногах, хоть и дрожал, словно сопротивляясь моему приказу.
"Да как он смеет?!" — бушевало сознание. Ощущение, словно во мне проснулся другой человек. Другая я.
— Я сказала: "НА КОЛЕНИ"! — вместе со снежинками в воздух взметнулось некромантское пламя. Его языки впились в непокорного духа, заставляя исполнить приказ. Заставляя полностью подчиниться. Он тут же осел на землю, пока его рожа корчилась от боли. Глаза смотрели неверяще, а в этих призрачных стекляшках отражалась совершенно другая девушка: кончики угольных волос стали белыми, бледная кожа покрылась морозными узорами, а глаза… глаза светились зеленым огнем и голубым холодом. Я испугалась.
Но наваждение продлилось всего секунду, пока я не услышала:
— Адептка Царевская, немедленно прекратите! — голос василиска я узнаю из тысячи.
И только я обернулась, пытаясь увидеть его, как земля резко ушла из-под ног, а голову пронзила невыносимая боль. Кандалы снова дали о себе знать. Агония наступала слишком быстро. Я часто дышала, сердце клялось вырваться из груди, а руки… даже говорить не буду.