Страница 63 из 72
— В тот год, когда образовался район, — сказал заведующий фермой совхоза «Новая жизнь» Курбан Караев, мужчина средних лет, с коротко подстриженной черной бородкой, — на целине выдался отличный травостой. Коровы будто бы взбесились, даже те, что давали, как козы, стали по целому ведру молока отпускать. Ну, и поползли вверх наши показатели. По нашей ферме прибавка на одну фуражную корову была по четыреста литров. Прошлый год был скупым на траву. Естественно, что и молока стало меньше. А у нас ведь как? Каждый год обязательно должен быть прогресс, независимо от климатических и прочих условий. К слову, такой подход к отраслям сельского хозяйства абсолютно неправомерен. Стали мы отчитываться, нам и говорят, что за снижение надоев можно выложить партбилет. Никто не решился пожертвовать им. Прибавили немного, а что прибавили, тут же и списали на телят. Вот если бы сначала разобрались в наших бедах, а уж потом взыскивали… Конечно, промахи у нас тоже есть. Траву вполне можно было заменить силосом, корм тоже сочный. Но у нас, как это ни прискорбно слышать, закапывание силоса в траншеи, дает много отходов. Да и что это за силос? С кукурузы сначала снимают початки на зерно, а сухие стебли, то есть дрова, пропускают через ДКУ и закладывают как силос. На самом деле это дрова. Но дрова, извините меня, никогда не давали прибавки молока. На силос кукурузу нужно сеять отдельно, силосовать ее при молочно-восковой спелости початков, тогда это будет действительно богатый белками и другими соками корм. Земли у нас хватает, только желание нужно.
Все критические замечания и предложения записывали. После совещания члены бюро остались в кабинете Ильхома и постарались обобщить высказанное товарищами. Выходило, что люди затронули почти все стороны деятельности района, и всюду, по их мнению, нужны были коренные изменения. Особенно сильно досталось торговым работникам. Бюро поручило комитету народного контроля, прокуратуре и отделу внутренних дел в течение месяца навести порядок в магазинах, поставить общественных контролеров, а самых наглых из числа продавцов привлечь к уголовной ответственности, причем судить их всенародно. А с другими предложениями Ильхом хотел ехать в обком партии, чтобы посоветоваться со Свиридовым, но ему члены бюро предложили подождать выздоровления Мурадова.
— Скажу откровенно, Ильхом Пулатович, — произнес Разыков, когда они остались одни в кабинете, — сначала ваши новшества мне были не по душе. Я не мог смириться с тем, что вечерами в райкоме не светятся окна, себе места не находил. Сейчас вроде бы так и надо. Отдыхаю, смотрю телевизор, газеты читаю. Оказывается, кроме Чулиабада, если образно, существует еще огромный мир, где решаются судьбы, кипят страсти… Правильно вы поступили, пора кончать с беспорядками во всем…
Уракджан как в воду глядел. В конце июля, когда коробочки нижнего яруса хлопчатника начали набирать соки, а бутоны верхнего — превращаться в коробочки, из хозяйств стали поступать тревожные сообщения о том, что объявился коробочный червь, самый страшный враг урожая. Если не принять срочных мер, не прервать размножение, — а делает он это космическими темпами, — не дать ему залезть внутрь коробочки, когда его уже никакими ядами не вытравишь, он уничтожает все. Прожорлив, как Гаргантюа.
— Вулкан, что дремал под сенью нашей надежды, — сказал Бердыев, — проснулся, теперь, давай бог ноги, чтобы не оказаться Помпеей. Пока второе поколение немногочисленно, нужны яды. В противном случае наши высокие обязательства превратятся в пустой звук.
— Твоей «Аланге» ничего не угрожает, — грустно усмехнулся Ильхом, — ты ведь у нас запасливый хозяин.
— Еще как угрожает! Мои поля окружены плантациями совхозов, а червяк этот нагл, выгонишь в дверь, — норовит влезть в окно…
Ильхом пригласил к себе председателя райобъединения «Сельхозхимии» и начальника станции защиты растений — СтаЗРа. Подъехали председатель райисполкома Уразов и начальник райсельхозуправления Абдиев.
— Четыреста с лишним ручных аппаратов и около ста тракторов «ОДН» приведены в боевую готовность, Ильхом Пулатович, — начал докладывать начальник СтаЗРа, — техника проверена, люди обучены, но нет ядов. Обстановка пока терпимая, обнаружены небольшие очаги поражения во всех хозяйствах, однако опасность, что это может принять массовый характер, велика. Только срочные меры спасут хлопчатник!
— А что у вас? — спросил он у председателя «Сельхозхимии».
— Тонна яда всего, — ответил тот. — На областной базе ни грамма. — Добавил с досадой: — Предупреждал я директоров, мол, давайте заявки на химикалии, они только усмехались: мол, после такой суровой зимы еще десять лет никакой заразы не будет! И вот результат!
— Очевидно, вся область была так благодушна? — спросил Ильхом.
— Система!
— Что вы предлагаете?
— Чего голову ломать, — произнес Уразов, — нужно бомбить обком и «Облсельхозхимию» звонками, письмами и телеграммами, чтобы потом нас никто в бездеятельности не обвинил.
— Застраховаться?
— Кому охота подставлять голову под топор?!
— Не то, Суяр Уразович, — сказал Ильхом.
Уразов повернулся к председателю «Сельхозхимии».
— Немедленно отправляйтесь на областную базу, пока не выбьете ядов, не возвращайтесь! Пусть хоть из-под земли, а достанут нам!
— Они не сидят сложа руки, — ответил тот, — послали людей в Хорезм, там якобы яды есть. Но когда они подвезут их, одному аллаху ведомо. Нужны сотни тонн, сумеют ли вырвать вагоны у дороги, зеленую улицу им обеспечить, никто не знает.
— Если нам самим снарядить автоколонну, — спросил Ильхом, — не быстрее будет? Сколько потребуется времени?
— Неделя.
— Это не надежнее?
— Каждое хозяйство выделяет по два хороших грузовика, сажает в них своего главбуха с чековой книжкой, чтобы сразу оплачивать счета, — сказал Уразов, — руководителем колонны назначается… — Он повернулся к Ильхому.
— Товарищ Абдиев как член бюро, — сказал Ильхом. — Но и вы, Сабир Зиятович, тоже поезжайте, — повернулся он к председателю «Сельхозхимии».
— Я готов. Только мне нужно срочно съездить в Термез и запастись нужными бумагами.
— Поезжайте. А Хуррам Абдиевич пока займется подготовкой самой колонны.
— Ясно, — кивнул тот.
— Вот еще что, — обратился Ильхом к Зиятову, — дайте команду, чтобы немедленно эту колонну яда поровну распределили между хозяйствами. «Аланге» можно не давать…
В тот же вечер колонна автомашин ушла из Чулиабада, а поздно ночью в гостиницу Ильхому позвонил Свиридов, Ильхом доложил о принятых мерах, спросил о положении в других районах.
— Как у шведов под Полтавой, — ответил Свиридов.
— Плохо?
— Да уж ничего хорошего.
— Что слышно о Нуритдине Мурадовиче? — спросил Ильхом.
— Светила медицины занимаются им, не будем терять надежды. — Свиридов вздохнул: — А тут еще эти неприятности с вредителями!
— Яды нужны, — произнес Ильхом.
— Обком принимает меры, — сказал Свиридов, — главное, не расслабляться.
— Нуритдин Мурадович не знает ничего? — спросил Ильхом.
— Боже упаси! Всех, кто собирается навестить его, специально предупреждаем, чтобы не проболтались. Ему сейчас нужно абсолютное спокойствие…
— Помощь, обещанная Свиридовым, не задержалась. Два дня спустя после того разговора в район прибыла большая группа руководителей областных организаций во главе с председателем облисполкома Авазом Туриевым. Когда Ильхом утром пришел на работу и увидел выстроившиеся на стоянке белые «ГАЗ-24» с правительственными номерами, первым делом подумал, что это прибыла какая-то очень авторитетная комиссия.
— Где гости? — спросил он у сторожа.
— Ушли в чайхану завтракать. Приехали чуть свет.
— Почему не сообщили?
— Не велели беспокоить.
Ильхом прошел к себе, мысли путались, не позволяя сосредоточиться на чем-то определенном. Зачем чуть свет прикатила сюда такая представительная делегация?
Не успел Ильхом пройти за стол, как в кабинет вошли председатель облисполкома, а следом еще шесть человек — все руководители различных областных организаций. Ильхом поздоровался с гостями, предложил им сесть, обменялся с каждым традиционными «вопросами — ответами».