Страница 68 из 88
Вначале Почка. Убили его горизонтальным ударом в сердце, от такого аккуратно на живот не падают. И руки у трупа в стороны раскинуты. Нет, его укладывали, тщательно так, вон даже кровь смазана. Зачем? Чтобы отпечатки пальцев на рукояти не стерлись? Возможно. И готов поспорить, что пальцы эти – господина лейтенанта. А кому про отпечатки пальцев в Амьене известно кроме Маршанда? Ну не графов же в убийстве подозревать, в самом деле.
Та-ак, еще интереснее – а лицо-то у Почки счастливое, улыбка на трупе смотрелась жутковато и красноречиво, эта сволочь явно считала, что жизнь удалась. В момент смерти, ага.
Теперь о повешенном. Балка высоко, до нее со стула не дотянуться, только со стола. А что со столом? Следы лейтенантовых сапог на нем дважды. И следы на полу… интересно… получается, что Маршанд вначале пододвинул стол под балку, с него привязал веревку, потом передвинул стол в сторону, вновь залез, продел голову в петлю и прыгнул. Только прыгнул неудачно – шейные позвонки наверняка не сломались. Судя по искорёженному лицу, вывалившемуся языку и пене, залившей грудь, агония была долгой и страшной, такой смерти злейшему врагу не пожелаешь.
Как же так, командир, почему?
В этот момент в кабинет буквально ворвались интендант и Гурвиль. Ворвались, и словно на стену наткнулись на ладонь сержанта.
— Господа, прошу подождать, дайте закончить осмотр. Я следопыт, дайте мне возможность понять, что произошло, потом все осмотрите сами. Уверяю, здесь ничего не изменится. И где врач, черт возьми?! – это уже остальным.
— Врач?! – великолепно заломив бровь осведомился, именно осведомился де Романтен. — И кого он здесь лечить должен?
А виконт молодец, подумал Жан, не теряется, и выдержка имеется, определенно молодец.
— Меня, если мне мешать не перестанут. А трупы надо осмотреть. На то он и врач, чтобы с трупами уметь работать. Ты, — он обратился к одному из полицейских, — грамотный? Тогда садись за стол, только аккуратно, в кровь не наступи, бери бумагу, перо, записывай, — и скучным, нудным голосом Ажан начал диктовать первый в истории Амьена, да и всего этого мира протокол осмотра места происшествия.
Когда прибыл врач, работа полицейского была закончена. Труп Маршанда вынули из петли, сержант бросил взгляд на странгуляционную борозду 10а – все четко, как с фотографии учебника по криминалистике. Потом будет осмотр трупа на предмет синяков, может под ногтями чего найдется, но это уже для очистки совести. Картина сложилась.
Из тела Почки аккуратно извлекли нож, так, чтобы отпечатки не стереть…, да, это точно дага, ну и ладно, потом все проявим и сравним…
Вечером Ажан стоял навытяжку в кабинете де Романтена. Интендант грозно восседал за служебным столом, а Гурвиль с бокалом вина вольготно развалился в стоящем у камина кресле.
— Установлено, что около шести утра лейтенант полиции Маршанд вызвал к себе в кабинет подозреваемого Энцо Блана для допроса, конвой отпустил, заявив, что ответственность за охрану берет на себя. О чем они разговаривали мы, разумеется, никогда не узнаем, но подозреваемый разговором был доволен, это судя по счастливой роже. Затем Маршанд ударил своей дагой. Ударил сзади, когда жертва сидела на стуле. Потом аккуратно уложил на пол, так, чтобы дага была хорошо видна.
— Зачем? – спросил де Романтен. — И почему ты уверен, что убийца Маршанд? Он что, признание оставил?
— Фактически – да, Ваша Милость. За день до этого я рассказал лейтенанту об отпечатках пальцев, которые можно снять с орудия убийства и сравнить с ладонями убийцы. И он сделал все, чтобы эти отпечатки на даге не стерлись. А затем Маршанд повесился. Никто ему не помогал, тем более не имитировал самоубийство, я уверен. Подробности – в отчете.
— Итак, сержант, что у нас получается? — виконт был собран и деловит. — Вчера, после беседы с этим, как его, Вержа, Маршанд приказал отпустить убийцу. Ты уперся как баран, тогда тебя попытались убить. Не получилось, бывает. В результате Маршанд лично убивает этого Почку, ну и кличка, прости Господи, и вешается сам. Выходит, ты зацепил людей очень, очень серьезных. Так что теперь это дело надо распутать до конца.
— Вы правы, но то же можно сказать и по-другому. За три дня погибли четыре человека. Один ребенок остался сиротой, и не забудьте о жене и сыне Маршанда, которые теперь никому не нужны. Сколько еще погибнет, сколько детей осиротеет, пока мы будем распутывать? Господа, а может достаточно? В конце концов, все преступники найдены и наказаны. Да, не правосудием, но, возможно, это и к лучшему – приговор вынесло проведение.
— Так ты готов все забыть? – Гурвиль, прищурившись, разглядывал Жана сквозь бокал, как какую-то диковинку.
— У меня хорошая память, господин майор полиции, она умеет забывать.
— Свободны, сержант! Я надеялся на другой ответ, но, видимо, в Амьене вы менее храбры, чем в Сен-Беа, — с этими словами де Романтен хлопнул ладонью по столу, показывая, что разговор окончен.
Когда Ажан вышел, интендант повернулся к Гурвилю.
— Жаль. Я надеялся, что этот парень способен не только топтать улицы. Что, коллекция нераскрытых тайн в нашем городе пополнилась в очередной раз? Кто-то плюнул нам в лицо, а все, что предложил твой протеже – это утереться?
— Надеюсь, Вы не правы, Ваша Милость. По крайней мере, в истории с Робером он рук не опускал. Но в данном случае я его, пожалуй, поддержу. Действительно, хватит жертв. Давайте успокоим это болото, объявим, что дело закрыто, поскольку ловить, собственно, некого. Объявим и посмотрим, что сержант полиции Ажан предпримет дальше. Если я в нем не ошибся, нас ждет что-то очень интересное.
10а — странгуляционная борозда — след от удушения, в данном случае — от веревки.