Страница 38 из 88
— Когда появилась возможность хоронить, мы не могли делить погибших, всех похоронили около крепости – дворян и простолюдинов, галлийцев и кастильцев. Ваш сын похоронен там же, но отдельно. Вы легко найдете могилу – там есть мемориальная доска. И еще, — унтер-офицер достал из-за пазухи и протянул герцогине, — амулет, он просил передать Вам.
Да, герцогиня взяла именно фамильный амулет, никаких сомнений, но и это было невозможно! Фамильный амулет – это еще и последняя защита, любого, попытавшегося его снять, убивает заклятье, не дожидаясь команды владельца.
— Почему Вы живы?
— Простите, Ваша Светлость?
— Никто не мог снять амулет с моего сына и остаться живым.
— Я не снимал амулет, а Иньиго не хотел моей смерти. Примите мои соболезнования, Ваша Светлость, Ваш сын был достойным кабальеро.
Герцогиня ушла не прощаясь, сжимая в руках холодный медальон, словно опору будущей жизни. Ее сын отдал амулет этому… Но ведь отдал, без сомнения, почему? Иньиго! Он назвал сына по имени! Этого не могло быть! Червяк не смеет называть дворянина, тем более гранда, по имени. И возраст здесь не при чем.
Впрочем, к любой тайне есть ключ. Тот же амулет – в нем много всего, в том числе и заклятье последних минут – уникальное заклятье герцогов Медина. Ни один убийца членов этой семьи не должен остаться безнаказанным, а для этого амулет запоминает то, что видел и слышал его владелец перед смертью. И донна Анабель знала, что делать.
Но сначала долг. Здесь и сейчас под видом веселого раута мужчины оговаривали условия будущего мира, и она не вправе показать не то что тревоги – малейшего волнения. Лукавый взгляд, искренний смех над самыми глупыми шутками и обаяние, безграничное обаяние одной из знатнейших дам Кастилии. Никто не должен даже заподозрить, как разрывается сердце, как рвут глаза слезы, сдерживаемые нечеловеческими усилиями, как хочется по-бабьи упасть на этот, отполированный до зеркального блеска паркет и плакать, причитать, выть!
И лишь в карете с мужем она позволила себе слезы. Но только тихо, чтобы не дай Бог никто из слуг не подумал, что сопровождает обычную женщину, которой тоже может быть больно.
А дома, в своих покоях, она произнесла нужное заклинание.
— Жан! – услышала она голос своего сына.
— Жан, подойди, у меня нет сил кричать.
И донна Анабель увидела этого «попугая». Только ничего попугаистого в нем сейчас не было. Обычная одежда солдата и лицо… Лицо мальчишки, лишь немного старше Иньиго, без седины в волосах, без жуткого шрама. А как он смотрел… Нет, так смотрят не на врагов, так смотрят на умирающих друзей.
— Слава Богу. Я оказался прав, я никогда не верил в твою смерть. Жаль, самому осталось недолго…
— Не надо говорить, Иньиго, побереги силы. Сейчас мы спустим тебя в крепость, там хороший маг, он поможет.
— Я сам неплохой маг. Ты не понимаешь, мы чувствуем приход костлявой… Слишком сильный взрыв… Что это было?
— Порох, камни и амулет, настроенный на любое колдовство.
— Здорово придумано. Нас такому не учили. Жан, дай мне руку, не отходи пока я… Пожалуйста, мне страшно… Вот, возьми, отдай маме. Не сейчас, когда сможешь, ну хоть когда-нибудь…
— Отдам, если выживу.
— Выживешь, я верю, ты сможешь. Жан, а спой мне. Ну ту, что ты пел в Марле, о борьбе.
— Конечно. — И герцогиня услышала, как этот мальчик, она уже не могла называть его ни червяком, ни попугаем, хриплым голосом запел незнакомую песню.
Значит, они познакомились в Морле. Но что простолюдину делать в Магической академии? Служил в охране? Впрочем, какая сейчас разница? Главное, что они не были чужими друг-другу и этот, как же его, ну новый кавалер, сделал для умирающего Иньиго все, что мог.
И герцогиня бросилась к мужу – рассказать о том, что узнала, поделиться с самым близким человеком пусть не радостной, но такой важной новостью.
И лишь подойдя к его кабинету, задержалась. Словно кто-то свыше остановил ее у приоткрытой двери, прислушалась.
— Ну что же, друг мой, как Вам нравится чувствовать себя идиотом?
— Должен признаться – довольно мерзко, монсеньор. Не хотелось бы попробовать еще раз.
— Привыкайте, какие Ваши годы! Жизнь не может состоять из одних побед.
— Вы как всегда правы. Только вот поражения бывают разными. Вы знаете, как вспомню свои умные слова об этом мальчишке, уши от стыда сами краснеют. Как я говорил – тупой упертый идиот? А кто я сам после этого?
— А он и не мальчишка. Во-первых, мальчишки не становятся кавалерами, во-вторых – унтер-офицерами. А в-третьих, Вы его на награждении видели? Седой, израненный…
— Вот тут позвольте поспорить. Юный де Безье был еще моложе. Тоже кавалер и даже унтер-офицером успел послужить. Помните Черного барона?
— Еще бы, мой друг. Таких проблем нам, пожалуй, никто и никогда не доставлял. Если бы не эта Синоби, Господи, знать бы, что это за слово такое… Да, пусть и не по нашей команде, но она нас тогда здорово выручила. Кстати, хорошо бы создать традицию.
— Находить юных героев?
— Нет, пресекать юных героев. А то он не только крепость отстоял, это как раз дело житейское. Но и Живчика под смерть подвел, и даже Левшу, и вербовку таможенника сорвал. И не он ли в старкад входил в Сен-Беа? Нет, герой должен храбро шпагой махать. А такой не нужен, ну его, кто знает, чем он нам еще нагадит.
— Кстати, знаете, что мне сегодня Идальго рассказал? Этот герой у коменданта еще и разведкой занимался. Вроде ничего такого и не делал, расспрашивал купцов о ценах, о торговле, а его сведения помогли галлийцам наш поход вычислить. И де Комона именно его подчиненные предупредили. Двоих Идальго перехватил, так третий прошел.
— Ну что же, значит так и порешим. Вы рассказывали, что Идальго сам пытался решить эту проблему?
— Да, но этому Ажану везет – в дороге от крепости с ним были рейтары, да еще и лошадью его снабдили. Засада не решилась атаковать.
— Что же, иногда приходится подчищать и за лучшими людьми. И, раз мы обо всем договорились, позвольте угостить Вас этим прекрасным вином. Выпьем за нашу великую страну! И помянем очередного галлийского героя, дай Бог не в последний раз.
— Если позволите, еще просьба от Идальго.
— ?!
— Жена его что-то… не то чтобы заподозрила, но вопросы стала задавать лишние. Я что подумал… Наш кавалер на днях из армии увольняется, собирается из Тулузы уезжать. Так пусть резидент отправит жену – ну там родителей повидать, отдохнуть, а его пусть наймет охранником в дорогу. Мы бы сразу обе проблемы и решили.