Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 35 из 88

Через день Жан и де Савьер были вызваны в канцелярию маршала, где некий юный вельможа, явно с трудом представляющий с какого конца берутся за шпагу, готовил их к предстоящей церемонии. При этом лектор обращался прежде всего к сержанту, всерьез опасаясь с его стороны действий простых и естественных, но с дипломатическим протоколом абсолютно несовместимых.

В дворянскую бытность юного барона де Безье, разумеется, учили хорошим манерам, но, Господи, сколько же существует мелочей, в которых нельзя ошибиться! Где встать, когда и как выходить, если вызовут, при ком смотреть в пол, а на кого можно глаза и поднять. Что отвечать, каким тоном, как смеяться, как представляться. Полдня этот вельможа над Жаном издевался, пока не сказал, что из бревна человека все равно не получится, а все, что в силах человеческих, он сделал.

Когда измотанный протоколом унтер-офицер выходил из канцелярии, он столкнулся со знакомым капралом, тем самым, кого две недели назад послал в Тулузу с донесением о готовящейся войне.

— Ты здесь какими судьбами, капрал?

— Поздравляю с повышением, господин унтер-офицер! Докладываю, что Ваш приказ исполнен, пакет был доставлен в штаб Окситанского полка. Теперь служу при штабе, — и дальше, тихо, чтобы слышал только Жан, — здесь такое было!





— Вот что, капрал, давай-ка нашу встречу отметим. Приходи вечером в гости, есть хорошее вино, да и перекусить чем – найдется.

Вечером капрал, которому постоянно подливали и которого внимательно слушали Жан и юный виконт, подробно рассказал, как ехал в Тулузу, как видел тело другого курьера, как орал на него де Ворг, который, оказывается, сообщил маршалу, что кастильцы будут наступать из Барселоны. Как этот де Ворг лично выбил ему два зуба и, наверное, убил бы, если бы не вмешался сам господин маршал.

Долго длился этот разговор, много было выпито вина, правда, в основном капралом, прежде чем тот отправился к себе в казарму. Только не дошел. Утром Жан узнал, что его бывший сослуживец ночью был убит и ограблен. Преступника, разумеется, никто не видел.