Страница 60 из 73
Глава 29, (в которой открываются тайны Клауса Шмидта)
К воскресенью Полина решила, что леди Камилла наконец-то ошиблась. В первый раз за всё время их знакомства.
Суб-лейтенант не появлялся три дня: не приходил к ужину, не встречался им в таверне или на единственной улице Ахарави. И даже возле виллы «Маргарита» его фигура не мелькала, хотя, что скрывать, в сторону дома Манолакисов поглядывали все.
Юра — потому что сдружился с Аристотелем и беспокоился за него.
Полина — потому что должна была до отъезда узнать конец истории.
Леди Камилла… Вот о леди Камилле ничего нельзя сказать с точностью, лишь предположить.
На прямой вопрос подруги о том, что за знак она начертила в воздухе перед господином Манолакисом, Камилла пожала плечами и сказала небрежно:
— Дорогая моя, мало ли знаков осталось в моей памяти со времён работы на адмиралтейство? Даже обсуждать этого не хочу!
В субботу погода начала портиться. Задул сильный ветер, гнавший волны прямо к берегу, белые барашки превратились в высокие пенные валы. Господин мэр с печальной торжественностью вывесил на пляже красный флажок. Тряпочка была изрядно истрёпана, и Полина предположила, что до осенних штормов она не доживёт.
— Зато мы теперь знаем, для чего посредине нашего пляжа торчал этот шест! — сказала она.
Юра печально посмотрел на море и спросил:
— Может, я к Ристу схожу?
— Если бы он смог, он бы сам к тебе пришёл, — отрезала Полина. — Ты вполне можешь посвятить день чему-то полезному. Неправильным глаголам, к примеру. Или началам интегрального исчисления. Или неорганической химии!
— Вот сейчас я всё брошу и буду в каникулы заниматься химией, — пробурчал мальчик и поплёлся в свою комнату.
— Пойду и я, совершу что-нибудь полезное, — вздохнула Полина. — Ужасно не хочется.
— Не хочется — не делайте, в последние дни отпуска ни в коем случае не стоит себя заставлять! — усмехнулась леди Камилла. — Кстати, по поводу господина Шмидта не было новых сведений?
— Ой! Я же последний раз заглядывала в электронную почту ещё до событий у Манолакисов! Идёмте, поглядим!
Да, действительно, письмо от Бориса пришло. И сведения в нём были, с одной стороны, обескураживающие, с другой… С другой стало ясно, что уж чего бы не стал делать «Клаус Шмидт», так это убивать священника. Вообще кого бы то ни было убивать.
Вот что писал муж Полининой сестры:
«Мэтр Штальмарк не обманул и прислал полученные им сведения о человеке, называющем себя «Клаус Шмидт».
Итак, ваша женская компания была права, предполагая, что по происхождению он венецианец. Никколо дель Фаббро, младший сын в младшей ветви влиятельного и чрезвычайно разветвлённого семейства. Но, если старшему его кузену досталось место в Совете при доже и солидный счёт в банке, а также верфи и прочие сладкие куски, то Никколо получил землю и виноградники возле реки Адидже. Мог делать «Вальполичеллу» и радоваться жизни, но… не потянул. По слухам, тяжёлой ежедневной работы, требующей внимания, он с детства не любил. Не зря же кузены дали ему прозвище pigro, лентяй; кстати, это прозвище бродило за ним всю жизнь. Он уехал из дома сперва в Рим, затем в Медиоланум, растратив все деньги, вернулся в Венецию, снова был приставлен к делам и снова неудачно… В общем, по словам мэтра Штальмарка, жизнью Никколо дель Фаббро по прозвищу Pigro можно иллюстрировать учебник для юношества в главе «как не надо».
К моменту встречи с Соней Мингард наш герой был неудачливым брачным аферистом, оказавшимся совсем уж на мели, прячущимся под чужим именем в чужом городе (кстати, насчёт Гамбурга вы тоже предположили верно). Определённая доля обаяния в нём оставалась, брачному аферисту без этого совсем нельзя, и Соню он как-то очаровал.
Вот, дорогая золовка, таковы сведения, полученные мною от личного мага его величества Фридриха IV.
От себя же скажу, что только лишь вашим делом — твоим и твоего женского клуба — является, будете ли вы предупреждать Шмидта-дель Фаббро о грядущих неприятностях, станете ли рассказывать о его биографии самой певице, или предоставите бедолагу судьбе. Лично мне его немного жаль, хотя я всегда не любил бездельников…»
Полина опустила письмо и посмотрела на леди Камиллу.
— Ну? И что вы скажете в качестве члена женского клуба?
Лицо Камиллы было печально, даже уголки губ опустились.
— Странно, но мне тоже его жаль. Может быть, оставим всё как есть?
— А завтра на Керкиру прибудут эмиссары мэтра Штальмарка, и полетят от нашего Клауса клочки его великолепного бархатного пиджака… Тогда уж надо его предупредить!
— И Соню.
— И Соню, — согласилась Полина. — И ещё я бы поговорила с Биддер, потому что, во-первых, это она догадалась о венецианском произношении, а во-вторых, я стала очень высоко ценить её мудрость.
Леди Камилла пожала плечами.
— Поговорить с Биддер несложно, но я уверена, что женщина, за всю свою жизнь не сидевшая без дела и пары часов, не станет сочувствовать бездельнику, — тут она неожиданно фыркнула. — Пф-ф! Брачный аферист, ну надо же!
Камеристка вышла на террасу буквально через несколько секунд, и Полина в который раз подумала, что между Биддер и её хозяйкой явно установилась ментальная связь. Камилла ведь не звала, не звонила в колокольчик, ничего такого не делала…
— Слушаю, миледи.
— Присядьте, Биддер, — леди указала на кресло. — Мы получили сведения, которые могут вас заинтересовать, и не могли с вами не поделиться. Мисс Майнд!
Она кивнула на листок с распечатанным письмом, и Полина протянула его камеристке. Пока та читала, губы её дрогнули, потом она нахмурилась и, наконец, улыбнулась. Еле заметно, но, честное слово, улыбнулась! Сложив листок пополам, Биддер положила его на стол и посмотрела на хозяйку, та ободряюще кивнула.
— Вы хотите, чтобы я высказала своё мнение?
— Именно так.
— В качестве вашей камеристки или как член этого самого «женского клуба»?
— Второе, — быстро ответила Полина.
— Ну что же… — она разгладила ладонями юбку. — Я бы оставила решение за госпожой Мингард.
— Мы все знаем Соню, — усмехнулась леди Камилла. — Она жалела даже змею, которую растерзала Банни. Уверена, что история неудачливого жулика покажется ей достаточно печальной, чтобы защитить его от гнева мэтра Уго Штальмарка.
— Знаете, миледи, я более чем уверена, что за всю жизнь господина Шмидта ему никто особо не сочувствовал. Пусть для разнообразия попробует, что это такое. Тем более, что госпожа Мингард, кажется, вполне довольна его работой, а с собакой он управляется куда лучше многих, — договорив, Биддер встала и спросила кротко. — Я могу идти?