Страница 34 из 82
— Папа, мама — это Невилл Лонгботтом, наш однокурсник. Мы учимся на одном факультете и делим одну спальню. Невилл — это Вернон и Петуния Дурсли, мои родители.
— Добрый день, мистер Дурсль, миссис Дурсль, — он пожал руку Вернона слегка поклонился Петунии. — Я рад наконец-то познакомиться с родителями моего друга.
— Нам тоже очень приятно, мистер Лонгботтом. Мы рады наконец-то познакомиться со школьными друзьями нашего сына и племянника, — добродушно улыбнулась тётя и Невилл отчего-то застеснялся, растеряв всю свою уверенность. Сейчас он был больше похож на того мальчика, которого я увидел в начале учебного года.
— Так что, Невилл, как насчёт экскурсии для по магическому миру для нас? — отвлёк я его от своих мыслей.
— Э-э, кхм… Да, конечно, — собрался он с мыслями и вернул себе некоторую уверенность. — Я уже примерно представил, что можно посетить в магической части Лондона, которая примыкает к Косой Аллее.
— Полностью полагаемся на тебя в этом деле, Невилл, — заверил его я, от чего он снова смутился, хоть и не так сильно.
— Тогда нам туда.
Гринготтс делил Косую Аллею на две новых улицы — левую и правую. Левая носила название «Монетная» из-за принадлежащих гоблинам нескольких зданий и офисов, примыкающих к банку. Сама улица представляла из себя в основном жилой район, а ближе к её концу располагались склады для хранения различной продукции, расходящейся позже по магазинам. Проще говоря, некоторое подобие обычной промышленной зоны и складов. Правая, куда мы и направились, называлась «Рубиновой» и состояла преимущественно из ресторанов, крупных представительских офисов разных волшебных компаний и дорогих мастерских. В отличии от Косой Аллеи, которую саму по себе можно считать достопримечательностью, Рубиновая Улица была прямой.
— А тут довольно много народу, — заметил Вернон.
— Косая Аллея — самая старая исконно магическая улица в Лондоне и так сложилось, что расположились там в основном только магазины. Единственные исключения со временем составили кафе-мороженое Флориана Фортескью да сам Дырявый Котёл, который стоял там ещё до Статута. Иметь там магазин очень престижно и многим из них несколько сотен лет, но всего, конечно, в одно место не уместишь. Рубиновую можно назвать местом, где любой может провести свой досуг. Тут есть различные заведения, которые придутся по вкусу любому. В зависимости от количества денег, разумеется. То же касается и мастерских, хотя они и стараются быть ориентированными на среднестатистического мага, действительно ценные вещи позволить себе может далеко не каждый. Впрочем, на Косой Аллее всё примерно так же, но в отличии от мастерских Рубиновой, там более широкий ассортимент.
— То есть, в теории, к школе можно закупаться и здесь? — поинтересовался я, задумчиво разглядывая цветастые вывески.
— И да, и нет, — неопределённо ответил Невилл, пожав плечами. — Всё-таки не зря школьников ведут за покупками именно на Косую. Почти всё нужное можно отыскать и здесь, но именно магазины на Косой заточены под учёбу. Палочки так вообще изготавливаются в Лондоне только у мистера Олливандера.
— Рубинова Улица больше для досуга и более узких целей, не так ли? — догадалась Петуния.
— Да, миссис Дурсль. Здесь имеет смысл искать что-то определённое или заказать изггтовление нужной вещи. И просто отдохнуть и развлечься. Например там, — он указал рукой на буквально оплетённое деревьями здание с вывеской «Шервудский Лес». — можно пострелять из магического лука. Почувствовать себя настоящим Робин Гудом, если так можно выразиться.
— И много тут подобных заведений? — спросил дядя.
— Половина улицы, — улыбнулся Невилл. — Пойдёмте дальше и сами всё увидите. Вывески здесь довольно красноречивые.
В отличии от Косой с её видом, здания здесь выглядели более обычными, с поправкой на внешние декорации, и не пестрели кучей намешаных тут и там стилей. Рубиновая Улица оказалась широкой и через чур зелёной и даже зимой в пасмурном Лондоне играла летними, живыми красками. Множество деревьев и клумб, скамеек для небольшого отдыха. Открытые террасы в кафе и ресторанах даже сегодня облюбовало не мало народу. Магия, одним словом. Но другая. Обыденная. Но от того не менее захватывающая.
Уже упомянутый «Шервудский Лес», «Деликатесы от Тётушки», «Бобы Джека», «Выставка картин Де-Биля», «Звездная Карта» и многие другие вывески с интересными названия попадались на глаза и тут и там. Больше всего нас, а точнее Дадли и Вернона, заинтересовало заведение с говорящим названием «Забей Гнома».
По-сути это был обычный аттракцион, где нужно было попасть вылезающему из лунки садовому гному молотком. С поправкой на волшебство, конечно. Лунки то и дело перемещались по полю, а гномы были куда проворнее механических болванок, ведь были живыми. Попробовали все, и даже тётя, которая всю игру жалела этих существ, пару раз смогла попасть по красному колпачку на их голове. Выиграть ничего с первого раза не удалось, но и веселье в качестве приза оказалось неплохим.
Неспешная прогулка вскоре вывела нас на широкую площадь.
— Это площадь Мерлина — самое сердце волшебной столицы. Та статуя в центре сам Мерлин в лучшие годы. Вовзвёл её одноимённый потомок, который, к слову, прославился не меньше предка. И даже обучался и преподавал в Хогвартсе во времена Основателей. Можно сказать, здесь собрана вся история Британии до принятия Статута.
Площадь и правда была большой, но не пустой, как это обычно бывает. Всюду в каком-то неизвестном порядке были раскиданы памятники людям и событиям.
Невилл указал на меньшую статую левее Мерлина.
— Это Моргана ле Фей. Вопреки всеобщему мнению не враг, но злейший соперник Мерлина. Вся история возвышения и падения Камелота — это история соперничества между двумя могущественнейшими магами своего века, закончившаяся со смертью короля Артура. А может и не смертью, его же на Авалон забрали, — он неопределённо пожал плечами.
Тот Невилл, обычно стесняющийся всех и самого себя мальчик давно пропал, превратившись в уверенного в себе юношу, захваченного собственными рассказами. С огнём жизни в глазах он рассказывал нам о нашем мире. С пылом объяснял историю, частью которой стал я. Любимое дело неожиданно открыло в нём другую сторону.
— Говорят, что она не хотела его смерти и до конца жизни винила себя. И за потерю брата, и за потерю сына. Амбиции и высокомерие сыграли с ней злую шутку. Только вот оставшиеся потомки с полна переняли не лучшие её черты характера.
На секунду его лицо омрачила злоба и грусть, тут же скрывшиеся улыбкой, а затем и вовсе отправленые глубоко назад. Статуя волшебницы оказалась забыта, и он уже с жаром продолжил рассказывать про прочие памятники культуры.
И ведь точно. Нетрудно догадаться, о каких потомках он упомянул. Родителей Невилла в конце войны до состояния буквально овощей запытала Беллатриса Лейнтрендж, в девичестве Блэк, вместе со своим мужем. Страшно. Страшно что может творить магия. Люди, что её используют.
Я всмотрелся в фигуру легендарной волшебницы.
Белоснежная статуя, вышедшая из-под руки умелого скульптора, передавала самые мельчайшие детали. Мимика, едва уловимые морщинки, льющиеся водопадом длинные волосы казались настоящими. Даже глаза. Грозный взгляд, направленный в даль. В прошлое. На секунду мне даже показалось, что вместо статуи она во плоти стоит здесь, рассматрвиая меня в ответ. Оценивая. Нравится ли ей то, что она видит перед собой? Жалкий потомок. Жалкая душа в чужом теле.
Горжусь ли я, что во мне течёт её кровь? Скорее да, чем нет. Но что с этого толку? Моя ли эта судьба?
Я похлопал себя по щекам, отгоняя гнусные мысли. Сейчас они не к месту.
Давно пора принять это. Перестать сомневаться. Здесь и сейчас я — Гарри Поттер. Не по глупости умерший парень, спешащий с работы домой. Прошлое давно уже отпущено, но не забыто. Скрыто, уступив место ребёнку по имени Гарри.
Отдалившийся порядком голос вывел меня из оканчивающейся рефлексии: