Страница 17 из 18
Бегло бросаю взгляд на водителя. В отличие от Ромео этого юношу не заботит укладка: короткие каштановые волосы нещадно растрёпаны. Через уголок защитной маски проглядывает щетина. Как дико! Следует сделать выговор его начальству…
Мы замираем на посадочном месте у Золотого Кольца. Говорю:
– Возвращайтесь через несколько часов.
– Да, мисс Голдман.
Я приехала раньше Ирис (из-за того, что не стала переодевать форму), просто ужас. Колючий силуэт подруги не рассекает по платформе и не окидывает прохожих сравнительным взглядом, не заискивает меня на парковке. Это совершенно неправильно.
Кажется, я сама себе надышала спиртным в маску…Интересно, от выдыхаемого алкоголя можно опьянеть ещё больше? А потерять сознание? А сойти с ума?
Едва не сталкиваюсь с незнакомцем. Запинаюсь и ускоряюсь, а человек, бредущий навстречу, притормаживает и сквозь маску бросает:
– Аккуратней, девочка. В Академии учат всему, но только не важному? Не знаешь, как ходить и не спотыкаться?
– Извините? – отвечаю я и задираю голову, чтобы посмотреть в лицо незнакомца. Мой шкаф ниже, чем этот человек. И уже, наверное.
– Извинения приняты, – отвечает шкаф. – Смотри под ноги, девочка, не хотелось бы притопнуть тебя.
– Да как ты смеешь!
Унизил из-за роста и формы. Потрясающе.
Мы расходимся. А я думаю над сказанным. «В Академии учат всему, но только не важному». Мне казалось, последняя реформа в Палате Образования принесла именно то, что так долго требовалось в системе обучения. Нам давали поистине актуальные знания в узких областях. При этом не учили жить в Новом Мире. Давали правила к нему, инструкции, иначе – Свод. Но всё такое общее, избитое, формальное. Сколько нарушений я совершила с начала этой недели? А ведь только вторник…
– Карамель Голдман! – объявляет явившаяся Ирис.
Подруга шагает от посадочного места неподалёку, как на неё не похоже. Обычно она довольствуется пешими мостами или разъезжает на поезде. Неужели ей наняли водителя? Неужели Имли наскребли денег на дочурку? Спрошу при возможности.
Ирис подмечает:
– Ты сегодня раньше! Решила искупить вчерашнее опоздание?
– Если это шутка – то дерьмовая, – отвечаю я, не позволяя сесть себе на голову.
– Как грубо!
– Зато честно.
– Честность не всегда уместна.
– Зато всегда полезна.
– Не забывай об этом, Карамель Голдман.
Ирис – то видно сквозь маску – насмешливо улыбается.
Следует огреть её ещё раз.
– Служанка забыла постирать всю твою одежду? – наперерез ответным колкостям восклицает подруга. – Почему ты в форме?! О, я поняла!.. неужели ты была не дома, а у Ромео? Первое неофициальное свидание?
Ирис прищуривается и подбивает меня локтем. Отстраняюсь и говорю:
– Ты не падала по пути из Академии? Не ударялась головой? Что за вопросы?
– Вы – пара, это нормально.
– Нет, ненормально. Ещё ненормально.
– Кому нужны бумажки с разрешением?
– Раз их делают – значит, нужны.
Ирис понимает, что сейчас мы поссоримся, а потому закатывает рукав пальто и неожиданно отталкивает:
– Слушай, так рука зудит – прям на месте чипа, ужас. Кажется, он хочет, чтобы я потратила родительские денюжки.
– Идём, – усмехаюсь я и следую за подругой. Мы быстро миримся.
В этот раз Ирис решает не выпрашивать подарки в именном отделе Голдман. Мы гуляем по всему верхнему этажу Золотого Кольца, примеряя платья и украшения, обмениваясь незлыми мнениями, останавливаясь в какао-лавке, обсуждая учёбу. В такие моменты мне нравится дружить с Ирис. Но я не понимаю: сейчас она настоящая, а в другое время прикидывается, или же наоборот.
Вечереет, и город погружается в потёмки. Следом искусственный свет опоясывает улицу, неоновые нити скользят вдоль ограждающего парапета, стилобаты загораются, фонари включаются, экран на Здании Комитета Управляющих даёт ориентир двигающимся в воздухе, даже поезд – под нашими пятами – подсвеченной каплей несётся по раскинутым в воздухе путям.
– Пора разъезжаться по домам, – говорю я.
– Да, вон твоё авто.
Удивительно, как Ирис замечает машину раньше меня.
– У тебя новый водитель? – уточняет подруга и с подозрением смотрит. – Карамель, тебя подменили? Это не похоже на Голдман.
– Временно, – отвечаю я. – Ничего такого.
– Он симпатичный, – смеётся Ирис.
– Отвратительно! Постыдилась бы своих мыслей на людях.
– Люди не обращают на нас внимания, каждый сосредоточен на своей персоне.
– Такое отношение порождает разруху. Отсутствие бдящего не должно преумалять личное желание поступать по закону.
Ирис не отвечает. Не опровергает и не соглашается. Это её спасает. Ещё бы чуть-чуть…с радостью напишу донос на эту пустышку с назревающими в её голове дерзостями, которые не должны волновать и отвлекать истинного жителя Нового Мира и уж тем более северянина. Чтобы сменить тему, спрашиваю, как девочка будет добираться до дома: за ней кто-либо заедет или она сядет на поезд (вариант пешей прогулки по мосту я даже не рассматриваю, потому что в тёмное время суток находиться там некомфортно и – более того – не полагается хорошенькой северянке).
– Да, за мной заедут, – вдруг похолодевшим тоном отвечает Ирис.
– Родители наконец наняли тебе водителя?
Вот и удачный момент.
– Если бы. Отцовский друг заберёт.
Экран на Здании Комитета Управляющих играет цветами; он так ярок на фоне постепенно угасающего неба. Мы двигаемся по мраморным плитам, каблуки – шаг за шагом, стук за стуком – повторяют наши сердцебиения. Вдруг! – я чувствую окатившую волну холода, что пробегает пальцами по спине и пересчитывает позвонки: словно вдавливает их.
«Мы ваши Создатели!» – вторит голос над головой: слова разверзают город, а слоги рассыпаются и налипают на дороги, что скрещиваются паутиной.
«Мы будущее этого мира» – продолжает говорящий. Я с трудом открываю плачущие от соли глаза и наблюдаю ухватывающую воду: она стремится обнять меня; ощущаю удар волны.
«И если вы живёте…»
Вода наполняет лёгкие словно сосуд, но чья-то дрогнувшая рука не останавливается, а потому жидкость переливает через край, ощипывает, давит.
«…дышите нашим воздухом…»
Вскидываю руками к некогда молебному небу, но вместо того сталкиваюсь с бессердечной поверхностью воды.
«…едите нашу пищу…»
Я хочу закричать.
«…смотрите на наше небо…»
Кричу.
«…Знайте! Без нас не будет вас»
Захлёбываюсь: ледяная жидкость взбирается и наполняет изнутри.
«Вы наши подчинённые, а мы Боги»
Тело обдаёт жаром; я чувствую: вот-вот вспыхну, загорюсь.
«Восхваляйте же своих Создателей!»
Открываю глаза.
Взгляды наши устремлены по направлению экрана, парящего пред Зданием Комитета Управляющих. Ирис внимательно смотрит на мою цифровую копию: её ледяные зрачки замирают на бледном лице девочки из рекламы.
– Ладно, по домам, – в спешке говорю я. – Увидимся в Академии.
Странное видение, которое раньше было лишь сном, преследует и путает мысли, вьётся вокруг тела и стискивает в объятиях. Но я не нуждаюсь в том; желаю отречься, забыться, оставить.
Ирис забирается в подоспевший автомобиль, я же сажусь к янтарным глазам.
– Отдохнули, мисс Голдман? – спрашивает докучливый водитель.
Без интереса выдыхаю:
– Что я говорила про болтовню? Домой, конечная на сегодня.
Меня валит с ног появившаяся из ниоткуда усталость; та разливается по венам, будто атрофируя конечности. Хочется забраться под одеяло и существовать там: спрятаться от серого Нового Мира и его серых жителей. Мгновением раньше мы веселились в отделах, обласканные вниманием обслуживающего персонала, и не знали тоски. Стоило остаться наедине с мыслями – итог. Поразительно.
– Улица Голдман, – объявляет водитель, когда мы спускаемся на посадочное место. Дорога была быстрой, неужели я задремала? Не люблю спать в машине, потому что не люблю терять бдительность, люблю контролировать ситуацию и окружение. – Вы заснули, решил не будить вас раньше времени, мисс Голдман.