Страница 38 из 117
— Ты! Чего пристал, Сталкер?
— О чём ты? Как я могу отпустить такую Милашку одну домой в столь поздний час?
— Отстань, Слизняк!
Дальше мы играли в догонялки, по мере которых моя улыбка становилась всё шире и шире. Ещё бы, злая Тацумаки совершенно не думала о том, что мне лететь сзади ничуть не менее приятно, постоянно стараясь вырваться вперёд. Созерцая кружева весьма фривольного покроя меня мучил вопрос: она специально выбирает подобный стиль, или неосознанно, учитывая, что кроме меня никто их больше не увидит?
— Чего это ты так мерзко лыбишься, лысый? — резко остановилась эсперша.
— М-м… Просто очарован видами, — кажется, лыба стала ещё шире.
— Изврат! Плешивый! Дурак! Озабоченный! ОсНЕТ! Не смей прикасаться ко мне без разрешения! — увернулась от обнимашек Милашка.
— Тогда разреши, — наглость — наше всё!
— Мечтай! — отвернулась Очаровашка, топнув по воздуху ножкой. М-да, всё же сила невероятно универсальна. Обычные люди не услышали бы ничего, кроме завываний ветра, а мы говорим, даже не задумываясь о невозможности подобного. Вот только я не мог пропустить столь явное приглашение.
— Раз ты просишь… — подлетев, я трепетно обхватил животик, притянув мою Прелесть так, чтобы головы находились на одном уровне. Шампунь Тацумаки выбирала хороший, что-то сладкое, похожее на розу.
— Ей! Ты чего меня нюхаешь, похотливое животное? — пустая бравада, чтобы отвлечь себя же от переживаний. Малышка подрагивала, борясь с внутренними демонами. Очевидно, для неё подобная близость, практически с незнакомцем — противоестественна. И тем не менее — желанна. Если мужчинам быть одним в тягость, женщинам — невыносимо.
— Ты мне нравишься, Тацумаки. Более того, я очарован с первого же взгляда. Мне очень долго пришлось быть одному. Но я хочу признаться сразу, чтобы не ранить потом… Эх… У меня уже есть одна женщина и будут ещё. Но это не отменяет серьёзности моих намерений.
Секунда тишины понадобилась на осмысление сказанного. Вторая, чтобы вырваться из объятий и развернуться ко мне. Третья — поискать на лице намёки на глупую шутку, но видела лишь виноватую улыбку. Четвертая — влепить пощёчину.
— Хмпф, — пятая — спешно улететь. Как бы она не храбрилась, как бы ни убеждала себя, что другие ей не нужны, Малышка оставалась девушкой хрупкой и ранимой. За показной злостью пряталась боль разочарования.
Увы, я без понятия, что делать в подобных случаях. Это не тупой гаремник, где все красотки сами липнут к главному герою, с радостью соглашаясь делить избранника с десятком таких же. Ещё в прошлой жизни не раз вступал в споры с такими же диванными психологами, доказывая, что подобное практически невозможно в современности. Если у тебя нет кучи бабла и власти, да, но это уже совершенно другие отношения, часто искусственные. И вроде бы по этим пунктам я подхожу, даже на порядок лучше. Вот только и девушки тут совершенно другие, как и мир, собственно.
Взять ту же Тацумаки. Деньги? Власть? Красота? Пф! Эти вещи её попросту не интересуют. Да и с чего бы? По себе знаю — с такой силой в них нет особого смысла. Что мне стоит завалиться в главный штаб «хероев» и объявить, что теперь я тут царь и бог? А после доказать право сильнейшего? Всех, кто даже после демонстрации не признает мою власть — убить? Вот и я о том же.
Дело пары часов, пока все подтянуться и будут пробовать объяснить глубину заблуждений самозваного владыки мира. Тщетно, само собой. Хотя, мир тут странный, кто знает, какую каку подкинут «херои» со своей «силой дружбы» и превозмоганием.
Отвлёкся, м-да. Что делать с Малышкой? Догнать? И что потом? В ней дури много, со злости вполне может себе навредить. Оставить наедине с не самыми радостными мыслями? Так мало ли к чему дойдёт обиженная цундэрэ. Куда не кинь — всюду клин. А значит что? Правильно. Вернусь домой, где поплачусь в сисю другой красотке, о судьбе своей горькой.