Страница 7 из 11
– С тебя магарыч.
– Разумеется, киска, разумеется…
Залихвацкий пресек прохладный и гулкий зал ожидания и вышел за дверь в уличный летний зной.
Глава 8
Как и было приказано королевой, на спортплощадке турбазы никто никуда не расходился, а насмешливая блондинка так и продолжала потешаться над двумя подружками-простушками. Она в очередной раз искоса глянула на бородача, оценивая его реакцию на свое представление. Тот покатывался от смеха. Естественно, ей захотелось усилить эффект, чтобы ее новый бой-френд наконец понял, какая она необыкновенно смышленая, веселая и, разумеется, сногсшибательно красивая девушка и перестал бы заигрывать со всеми подряд.
– Ладно, девочки, это все шутки, а если серьезно, то мне совсем не нравится история с Огняшей, – резюмировала блондинка. – Чувствую, что-то недоброе происходит в этих местах, как будто само зло пробудилось. Древнее зло, проклятие этих мест.
Она подняла лицо к небу, приставив ко лбу ладонь козырьком:
– Видите, как низко летают стрижи и кричат все время… кричат, кричат, кричат… будто накликивают беду на наши головы?
– Тьфу-тьфу-тьфу! – трижды поплевала через плечо впечатлительная Памп. – Скажешь тоже. Это они от голода орут. Им жрать нечего, обезумели совсем, а нам кажется, что они песенки поют.
Блондинка пренебрежительно сморщила носик:
– Девочки, а вы вообще откуда?
– Из Агрополиса, – не без достоинства, ответила Памп.
– Пф! Сами из деревни, а народных примет не знаете. Стрижи – это уникальные птицы, они чувствуют зло и предупреждают людей о грозящей опасности. Книжки нужно читать, а не трень-брень по репетициям.
– Агрополис не деревня, а краевая столица, – обидчиво буркнула Памп.
Заметив, каким пренебрежительным взглядом эффектная блондинка одарила ее подружку, Шва поспешила согласиться с ней, чтобы не выглядеть в ее глазах такой же темной деревенщиной:
– Верно, Мэрилин, есть такая примета. И вообще, глупо не верить в народные приметы, народ ведь просто так придумывать не станет. А еще я снам верю. Вот, к примеру, этой ночью мне такая жуть приснилась: как будто мы с тобой, Памп, идем, значит, по лесу, вроде как нашему, а вроде бы нет, не поймешь. Кругом сумрачно, но не вечер, в воздухе ни ветерка, а листва на деревьях трепещет, только беззвучно, и тихо так, будто все живое вымерло… Бр-р, жуть! И вот мы идем, значит, по едва заметной тропинке, держимся за руки, как обычно, и ты мне говоришь: «Шваброчка, я совсем потеряла голову от тебя. А ты?» Я поворачиваюсь к тебе, гляжу, а у тебя и правда вместо головы тыква с горящими глазами и страшным оскалом, а твоя отрубленная голова катится за нами следом. И ты мне этой самой отрубленной головой жалобно так говоришь: «Шваброчка, отрежь себе голову, и покатились вместе со мной…»
– Сон в руку! – вставила Мэрилин, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха.
– Ну хватит! Перестаньте говорить обо мне такие ужасные вещи! – воскликнула Памп и снова трижды поплевала через левое плечо: – Тьфу-тьфу-тьфу!
Уловив краем уха что-то неладное, Кэт отвернулась от загорелого недотепы Леши Татохина, которого здесь прозвали Нарциссом за излишнее самолюбование, и буквально зашипела на Мэрилин:
– Слышь, ты, мымра крашеная, а ну хорош панику наводить. Что ты им наговорила?
– Да ничего такого… – неопределенно ответила Мэрилин и на всякий случай отступила на шаг назад от задиристой «пионервожатой» Кэт.
Кэт гневно посверлила Мэрилин глазами и, не меняя выражения лица, повернулась к Пампуше и Швабре:
– А вы разве не видите, что она просто издевается над вами? Ей только одного и надо, чтобы распугать всех соперниц…
Из глубины площадки раздался мужской возглас:
– Рустам, заводи!
Все невольно замолчали и повернулись в ту сторону, откуда послышался голос. В полном безмолвии фельдшер и две девушки повели под руки безвольную Огняшу к машине скорой помощи. Микроавтобус стоял неподалеку от спортивной площадки, за кустами, откуда в Огняшу бросили корягой. За зеленой изгородью чихнул двигатель, и послышалось урчание заведенного двигателя. Огняшу усадили в салон. Боковая дверца хлестко захлопнулась, взвыла сирена, и микроавтобус плавно тронулся с места. Развернувшись, он покатил по высокой и густой траве к подъездной дороге.
Когда скорая скрылась за стволами сосен, а звуки ее сирены растворились в глуши леса, Кэт снова повернулась к двум девушкам.
– Так, вы – мои подшефные, и я приказываю вам прекратить панику. А ты, – она посмотрела на Мэрилин, – давай двигай отсюда, живо!
– Я не поняла, давать или двигать? – Мэрилин и переглянулась с бородачом. – Сама не знает, что говорит…
– Ты че мне дерзишь? – грубо оборвала ее Кэт.
– Я что-то не то сказала? – хлопая ресницами, ответила Мэрилин. – Просто я не поняла, куда двигать? Лес кругом. Или, может, в поселок, чтобы давать там?
– Че-его-о? – прошипела Кэт.
Она угрожающе двинулась на Мэрилин, сжав кулаки и выпятив вперед свою плоскую грудь с едва выделяющимися на ней двумя бугорками:
– Это ты на кого намекаешь?
Мэрилин невольно спряталась за плечо бородача:
– Ну, значит, в лес…
– А правда, давайте обуемся и все вместе прочешем лес, а? – примирительным тоном предложил Нарцисс.
Кэт гневно сверкнула на него глазами и собралась было что-то сказать, но ее опередил бородач.
– Не надо, королева же вызвала ментов. Пусть они сами разбираются, а наше дело загорать без труселей, – он рассмеялся и привлек к себе за талии двух соперниц. – Верно я говорю, девчонки?
Кэт резко высвободилась из его объятий:
– У тебя только одно на уме.
– Ага, – подтвердил бородач и плотоядно уставился на грудь Мэрилин.
– И без лифонов, – игриво добавила Мэрилин и подвигала плечами, так, чтобы ее груди заколыхались. – Пу-пум, пидум, пу-у-у!
Бородач сально разулыбался.
– Пойдем отсюда, Грачик, – бросила Мэрилин, пренебрежительно покосившись в сторону девушек.
Они обнялись за талии и действительно собрались было уйти, но были остановлены громким мужским окриком с судейской вышки:
– Эй, вы, двое! Никому там не расходиться. Менты едут.
Глава 9
Белый уазик с включенной мигалкой съехал с ухабистой, раскатанной на две глубокие борозды лесной дороги и покатил по более ровной подъездной аллее, направляясь прямиком к воротам турбазы. На сетчатой арке над воротами можно было различить четыре слова: «ДЕТСКАЯ ТУРБАЗА КРАСНАЯ ЗА…НИЦА». В последнем слове не доставало буквы «р», но на ее месте в сетку была вплетена ярко-оранжевая лента в виде буквы «д», в чем отчетливо угадывалась рука «детей природы».
У самых ворот уазик резко затормозил, круто взяв влево. Оставляя на влажной земле широкие и темные борозды от шин, он по инерции прокатился юзом еще несколько метров и замер буквально в нескольких сантиметрах от забора.
Залихвацкий заглушил двигатель и вышел из раскаленного, душного салона автомобиля в прохладу леса. Головная боль прошла, но вместо нее появилось чувство отупелости. Он снял фуражку с взмокшей головы и протер платком потный околыш, машинально оценивая окружающую обстановку. Кругом было тихо и спокойно. Все было в целости и сохранности. Ничего подозрительного не бросилось Залихвацкому в глаза. Однако он чувствовал нутром: что-то было не так.
Машинально поправив на поясе кобуру с табельным макаровым, Залихвацкий прошел через открытую калитку в запертых на цепь воротах и направился к двухэтажному зданию бывшей администрации турбазы. Под его каблуком хрустнула сухая ветка, и он настороженно замер на месте. Он вдруг понял, в чем было дело: на турбазе царила непривычная тишина. Ни звонкого женского смеха, ни мужского гогота, ни плеска воды в надувном бассейне за столовой, даже глухих тумканий африканских барабанов не было слышно в этот раз. Лишь перестукивания неутомимых дятлов эхом путались где-то в мохнатых кронах сосен.