Страница 10 из 476
Какое-то мгновение Амандина стояла в изумлении.
Ветер в конце лета казался слишком шумным, облака медленно двигались по голубому небу, а время, казалось, на мгновение текло вспять.
На губах Брендель появилась дразнящая улыбка: «Моя леди поможет вам сесть в машину?»
«Нет, не надо… …» Амандина опустила голову, красивая, как лебедь, но почувствовала, что лицо ее вспыхнуло: «На территории еще много дел, много документов, с которыми я еще не разобралась. , я, я лучше не поеду, я оставлю это милорду… …»
— Эти документы не у вас на руках? Разберемся с ними в машине, отсюда до Порт-Гри еще полдня, у нас полно времени. Пейзажи Тонигеля поздним летом и ранней осенью прекрасны, я хочу увидеть эту землю, которая принадлежит нам, пойдем со мной. ” Брендель прервал ее и открыл дверь. Амандина все еще немного колебалась, но тяжелая сладость в ее сердце наконец победила ее сомнения, и она опустила голову и села в машину.
Наконец она поняла, что Его Светлость почувствовал ее чувства.
Этого было достаточно для Амандины, для нее этого было достаточно. Руки девушки были почти сведены на коленях, крепко сжимая юбку, а голова почти робко уткнулась в грудь. Она никогда не ожидала, что пойдет дальше, и этого уже было достаточно. Затем Брендель сел в машину, и Шита тоже беззастенчиво втиснулась внутрь. Трое человек в машине не разговаривали, и тихий воздух был наполнен слабым ароматом, одновременно запахом летних благовоний и мыслями молодой девушки.
Карета грохотала, медленно проезжая через ворота замка, пересекая подвесной мост, проезжая по благоустроенным улицам, и, выехав из города Абиеса, постепенно превращалась в сплошной сельский пейзаж, холмистую местность, зеленые поля, далекие леса, ветряные мельницы, и сияющие реки. Карета проехала по пышным аллеям, пересекла каменный мост, вымощенный белыми камнями, и пейзажи Тонигеля уже давно сложились в связную картину.
Брендель сидел у окна, молча наблюдая за всем этим, его сердце наполнялось каким-то уютным теплом.
В этом мире он уже не один.
Многие люди жили благодаря ему, и он жил благодаря многим людям. Люди нуждались друг в друге, и благодаря этой связи существовала цивилизация. Тепло, любовь и семья были как постоянный голос в крови, стучащийся в сердце каждого. Он существовал вечно, и он был бесконечен. Милош и Ко Хуа задавались одним и тем же вопросом: каково истинное значение этой темной, невежественной и скромной цивилизации и порядка? Он не был таким славным, как древние времена, и не таким энергичным и непоколебимым, как Серебряный век, но ответ может быть в этом.
Из-за доброты.
И надежда.
… …
Порт-Гри уже не был таким, как прежде, и ностальгирующим людям было сложно найти здесь вкус прошлого, но никто не шумел. Сегодня в гавани было пятнадцать белоснежных эстакад, уходящих глубоко в голубую бухту, а берег бухты давно выкопан достаточно глубоко, чтобы на якорь ставились большие корабли с белоснежными парусами. Аккуратные мощеные улочки тянулись на восток, запад, север и юг, и караваны, наполненные товарами, курсировали взад и вперед, разделяя новую гавань на аккуратные очертания. Как и в случае с Абиесом, старые лачуги давно были снесены и заменены красивыми капитальными постройками. Красные черепичные крыши давно стали символом города, и лишь в нескольких районах у северного леса гавани сохранились следы старой рыбацкой деревни.
Пастух из Бучче был общежитием, открытым римским купцом, и можно сказать, что это было единственное официальное общежитие в Порт-Гри. Однако это общежитие в центре города было не таким многолюдным, как другие места, и здесь могли останавливаться только купцы с разрешения графа Тонигеля. Иногда Метиша, Амандина и другие люди из замка останавливались здесь на время, когда приходили в гавань. Таким образом, это общежитие было не столько коммерческим общежитием, сколько официальной ретрансляционной станцией Тонигеля.
Однако в последнее время в общежитии останавливалось много гостей, но эти гости отличались от прежних. У большинства из них были светлые волосы и голубые глаза, и, хотя они были вежливы, их носы неизбежно росли на лбу. Людям Эруина было трудно принять высокомерное отношение жителей Круза к иностранцам, хотя иногда это отношение исходило не от сердца, а, скорее, это была привычка, сформированная естественным образом накоплением гордыни за долгий период жизни. время.
Но, по словам владельца общежития, ветерана Наемников Красного Бронзового Дракона, этого было действительно достаточно. Теперь же вспыльчивый хозяин просто объявил, что болен, и оставил все в общежитии на попечение слуг. В мгновение ока он не появлялся больше недели.
Когда карета Брендель остановилась у входа в общежитие, его встретила эта сцена.
Он увидел мисс Школар у двери, Шидо держал чертежную доску и делал наброски на обочине улицы. Ей, казалось, было любопытно все здесь, и пейзажи Тонигеля действительно открыли ей другую перспективу. Особенно, когда она услышала, что год назад это место было заброшенной рыбацкой деревней, и сюда приезжало и уезжало не более сотни человек. Жители могли видеть знатных рыцарей круглый год, и большинство из них были сборщиками налогов из Абиеса. Это описание не было для нее странным, и оно было описано в книгах повсюду в Эруине.
Но граф Тонигель рассказал ей другую историю об этом королевстве.
Несколько молодых рыцарей вызвались сопровождать эту юную леди. Большинство из них узнали Брендель, и хотя они были ближе к Майнильд и Фрейе, они все же подходили, чтобы поприветствовать его. Будучи кирлуцианцем, такое отношение было очень редким. Если бы здесь был хозяин пастушьей таверны, его глаза в этот момент вылезли бы из орбит, и он стал бы еще больше поклоняться своему Господу, возможно, даже распростершись на четвереньках.
— с улыбкой спросил Брендель, и Амандина последовала за ним. Она также была немного удивлена репутацией своего Лорда среди жителей Круза, но, по крайней мере, она знала больше, чем люди внизу, так что она не была слишком удивлена. Шидо, напротив, отложила кисть, когда увидела Брендела. Она встала и почтительно поклонилась ему. Брендель слегка испугался, увидев, что ученица проявляет любезность ученика к учителю. Если говорили, что молодые люди из Отряда со сложенными мечами были вежливы с кем-то, кто сражался бок о бок с ними, это приветствие было несколько величественным и необъяснимым.
Он не мог не смотреть на Шидо.
Шидо вежливо и серьезно объяснил: «Мой наставник однажды сказал, что тот, кто достиг вершины, является учителем, а поведение и действия графа могут быть образцом для нас, дворян. На этот раз, когда я вернусь в Киррлуц, я обязательно скажу своим учителей, что граф сделал. По крайней мере, теперь я понимаю, что слава древней знати не исчезла с этой земли, и вещи, которые великодушный Эрик забрал у Империи и охранял, до сих пор пускают корни и прорастают в этой почве. “
Брендель увидел серьезный свет в ее твердых глазах и не мог не покачать головой с кривой улыбкой. Эта благородная дама была по-прежнему проста и наивна, но на нее по-прежнему трудно было рассердиться. Не говоря уже о том, что он был немного смущен, и его слова были немного преувеличены.
Хотя он был счастлив видеть все это, кое-что из того, что происходило на этой земле, исходило не из его сердца. Когда он был импульсивен и зол, он никогда не думал о таких долгосрочных вещах.
Он покачал головой. В это время на углу лестницы, ведущей в холл второго этажа гостиницы, появилась Ленарета. Он спустился и огляделся, как обычно, он ничего не сказал, но Брендель уже понял, что это могло быть намерением Вероники. В это время только Его Королевское Высочество могли оставаться рядом с женщиной-командиром легиона и, возможно, Шидо, но эта ученая дама не казалась тем, кто может бездействовать. Он торопливо попрощался с остальными и последовал за ними.
Ленарета не сказала ни слова и пошла вперед, ведя его в комнату Вероники. Когда он открыл дверь, Брендель был потрясен, потому что кроме Вероники в комнате был еще один человек.