Страница 56 из 119
Глава 31
Одержимый ловко извернулся, уходя с линии атаки, но часть огоньков всё-таки попала в него. Урон, конечно, получился незначительный. Было немного обидно, так как каждая атака расходовала шехир, и хотелось бы тратить его с максимальным профитом, но что получилось, то получилось. Во время битвы горевать некогда. Думать нужно о победе и новой тактике, которая будет эффективней предыдущей, а не о потерях, которые уже не вернуть.
Я создал кнут и хлестнул противника, однако тот снова отпрыгнул, упёрся на секунду лапами о стену и метнулся ко мне. Пришлось выставить щит, чтобы не стать жертвой его зубов. Проклятый сбил меня своим весом, и мы покатились по полу. Вскочив, я снова ударил кнутом, и на этот раз световая полоса рассекла монстра наполовину. Тот завизжал и попятился, но я не собирался отпускать его. Бросил ослепление и, пользуясь тем, что враг потерял способность ориентироваться в пространстве, принялся охаживать его кнутом. Хватило трёх ударов, чтобы развалить урода на пару кусков, после чего я смачно припечатал его башку к полу световым кулаком. Брызнули во все стороны кости, мозговая жидкость, кровь и ошмётки серого вещества. Над трупом появилось зерно, которое я тут же сожрал.
Пока мы дрались, Серапис ловко и уверенно развалил хопешами своего противника. Омфал продолжал избивать Проклятого молотом, превращая того в отбивную, пока, наконец, не вышиб из него зерно. Подкрепившись, парни присоединились ко мне.
Больше ни одного Одержимого на этаже нам не встретилось, и мы поднялись на восьмой. Там царил просто ад: повсюду валялись изувеченные трупы, пол, стены и потолок были покрыты бурой коркой чуть ли не полностью. В ушах стояло жужжание слетевшихся на плоть насекомых. Мы шли по коридору, стараясь не наступать на мертвецов и части тел. Некоторые лужи ещё не совсем высохли, и их приходилось обходить, чтобы не поскользнуться. Не раз я поблагодарил себя за то, что надел непромокаемые высокие ботинки из какой-то хитрой ткани, благодаря которой в них, несмотря на жару, не потели ноги.
Примерно в середине коридора из палаты справа донеслось недовольное урчание, а вслед за ним в дверном проёме показалась здоровенная голова вроде крокодильей, только покрытая короткими шипами и снабжённая четырьмя парами горящих глаз. Огромная туша выползла в коридор, опираясь на шесть толстых, мускулистых лап с длинными когтями. Последним появился хвост.
— Думаю, придётся повозиться, — сказал Омфал, поудобней перехватывая молот. — Эта тварь явно сильнее прежних.
— Тем лучше, — отозвался Серапис. — Чем больше в ней ланхира, тем меньше нас ждёт чудищ наверху.
Произнеся эту мотивационную речь, он первым бросился на Проклятого. Замелькали синими молниями серпы, выхватывая из тела Одержимого куски плоти. Тварь изогнулась, и к Серапису устремился хвост. Парень пригнулся, пропуская его над собой, и тут же снова атаковал.
Издав воинственный возглас, Омфал бросился вперёд и с размаху опустил молот на туловище Проклятого. Хрустнули кости. Монстр попытался ухватить здоровяка за ногу, но тот ловко отпрыгнул и тут же врезал молотом по вытянутой голове.
Я воспользовался для начала ослеплением, затем бросил в «крокодила» дюжину файеров и принялся старательно охаживать его кутом. Однако раны, которые получал наш противник, почти сразу затягивались. И это здорово выводило из себя. Мы нападали с разных сторон, однако Проклятый действовал довольно ловко и быстро. Вот Серапис отлетел вдоль коридора, сбитый мощным хвостом, а вслед за ним Омфал получил по груди когтями и попятился, истекая кровью. Вдобавок мы попросту устали. Становилось ясно, что противник может нехило нам навалять, если мы сдадим позиции. Я ударил его световым кулаком, опрокинув на бок, и тут же добавил атаку кнутом. Оставленная рана продолжала зиять, пока Омфал крушил толстые лапы молотом. Значит, Проклятый, наконец, исчерпал возможность регенерации! Серапис накинулся на него со спины, проходя по корпусу серпами. «Крокодил» попытался врезать ему хвостом, но промахнулся. Двумя точными ударами кнута я отсёк ему заднюю лапу. Проклятый неуклюже завертелся, не зная, на кого нападать. Я снова использовал ослепление. Как только Одержимый бросился наугад и врезался в стену, Омфал переломил ему хребет. Туша осела на пол. Задние ноги судорожно подёргивались, хвост лежал неподвижно. Мы накинулись на голову, превращая её в кровавое месиво. Наконец, над телом Одержимого засияло зерно!
Мы отступили, тяжело дыша и переводя дух. Здоровяк протянул руку, взял трофей и разломил на три части.
— Кажется, я всё! — проговорил Серапис, засовывая свою часть добычи в рот. — Не могу больше! Обидно признавать, но этот выродок меня окончательно вымотал.
— Та же фигня! — проговорил, отдуваясь, Омфал. — Лучше бы нас отправили мочить седьмой уровень! Там хоть один раз дерёшься.
Я был с ним совершенно согласен. Никогда мне ещё не приходилось сражаться так долго. В моём прежнем мире Проклятья не разделялись — я всегда бился только с одним противником, как бы силён он ни был. Похоже, придётся призвать шакалов.
Мы дружно опустились на пол, глядя друг на друга.
— Наверное, надо взять паузу, — сказал здоровяк. — Дождаться Кису и идти дальше толпой.
— Согласен, — кивнул Серапис. — Так будет эффективней.
В этот момент в конце коридора с грохотом распахнулась дверь, и мы увидели невысокого, но мускулистого парня с коротко стриженными волосами и пирсингом на лице. Вслед за ним вошли две девчонки. У одной белые волосы были собраны в хвост, в руках она держала по кривому мечу. Другая, совершенно чёрная, несла на плече изящно изогнутую секиру, от которой исходило голубое сияние.
— Какого хрена ты здесь забыл, Ак… То есть, Кабан?! — взвился, поднимаясь на ноги, Серапис. — Это наше задание!
Лидер второй группы студентов усмехнулся, не замедляя шага. Под ноги он не глядел, шлёпая прямо по крови и трупам.
— Ну-ну, Песок! Расслабься! У нас есть предписание ректора. Он решил, что вы возитесь слишком долго и отправил нас. Судя по тому, что вы тут прилегли отдохнуть, не зря.
Серапис цветасто выругался, что вызвало хихиканье девчонок. Кстати, очень симпатичных. Особенно хороша была чернокожая. Её лицо и фигурку словно вырезал из оникса искуснейший скульптор. Золотые серьги, гроздью висевшие в ушах, выгодно подчёркивали цвет высоких острых скул.
— В общем, нравится вам это или нет, а нам велено прийти на подмогу, — сказал Актор. — Если вас это утешит, мы тоже не в восторге. Судя по всему, вы уже успели собрать все сливки, и нам много не перепадёт. Но не возражать же ректору, верно?