Страница 53 из 71
— Ленин умрет, а Сталина мы замочим, — хмыкнул я. — А кого вместо Сталина поставим? Троцкого? Если Сталина замочить, то и Троцкого не убьют, так? И Каменева с Зиновьевым не расстреляют.
— А я почем знаю? Сами решайте, кого ставить. Можно Бухарина. Ленин же говорил, что Бухарин — любимец партии.
Вот здесь я согласен. При Бухарине бы колхозов не было, а были бы мелкие крестьянские хозяйства, а еще масса безработных и голодных. Глядишь, еще бы одна революция грянула. Или не грянула? Но индустриализации без коллективизации не было бы, это точно.
— А вы начитанный человек, гражданин Крюков, — похвалил я бандита. — Вон, даже «Письмо к съезду» знаете.
— Это не я, это батька мой, — признался Тимофей. — Я-то со школы ни книжек, ни журналов в руки не брал. Телик посмотрел, так и хватит. По видюхе неплохо глянуть, как Рембо наших в Афгане мочит или Шварц по Красной площади разгуливает. Прикольно. Ну, ты все равно не знаешь, о чем это я толкую. А батька все журналы и газеты читает, а потом мне пересказывает. Батька у меня в оркестре при ресторане на бас-гитаре играл, теперь на пенсии. Он еще на все митинги ходит, и с Новодворской знаком. Он-то хотел, чтобы и я музыкантом стал, на гитаре играть научил. Но на хрена мне это? Каждый вечер лабать, а тебе станут червонцы кидать, как собачке? Да я лучше в качалку схожу или грушу попинаю.
Можно бы еще о чем-нибудь спросить, а какой смысл? Я же не штампы «разоблачителей» девяностых годов желаю услышать, а узнать что-то более интересное. Или, просто практичное. Увы и ах. Образно говоря, Крюков мне ни про автомат Калашникова не расскажет, ни про кирзовые сапоги. Впрочем, как АК выглядит изнутри и снаружи я и сам знаю, чертеж излажу, но автомат нам все равно не создать, а вот про сапоги я бы с удовольствием послушал. С кожаной обувью у нас беда, а обуваться нужно. Знаю, что берется какой-то простой материал, чем-то пропитывается. А вот чем он пропитывается — хрен его знает.
— Ясно, — кивнул я и крикнул: — Конвоир!
В допросную вошел милиционер, а Крюков, вставая с места, усмехнулся:
— Значит, не поверил ты мне начальник? Зря. И будешь ты расстрелян в тридцать седьмом. А меня бы послушал, остался бы жив.