Страница 3 из 89
Глава 1
Валерия Быстрова
Не знаю, сколько времени прошло, но я почувствовала, что моё тело стало оттаивать, и упала на колени от бессилия. Слёзы катились по моим щекам нескончаемым потоком. Так в последний раз плакала на похоронах мамы.
Немного успокоившись, вытерла слёзы и огляделась. Вокруг меня был лес: таинственный, загадочный и непредсказуемый. Огромные величественные деревья, напоминавшие древние секвойи, перемешивались с деревьями с синими стволами, заросшие мхом, словно они одели на себя шубы и хвалились зелёным нарядом. Справа было бескрайнее поле. Небо переходило плавно из голубого цвета в лилово-розовое, и от этого лес казался сказочно красивым, а из-за горизонта медленно выплывало солнце, ярко-жёлтое, почти белое. Оно пока не слепило глаза, но чувствовалось, что день будет очень жарким. Постепенно небо светлело. По листьям деревьев пролетел лёгкий ветерок, растрепав их космы, и принёс цветочно-сладковатый запах с поля.
Сказать, что у меня был шок, значит ничего не сказать. Я была одна, неизвестно где и как сюда попала. Впрочем, как попала, и так понятно: что мне там Ритулька говорила? Люди пропадали и появлялись вновь через несколько лет. Вот это я попала. Успокаивало только то, что за меня некому волноваться: близких нет, кроме Ритульчика, конечно, но надеюсь она выбралась из той передряги, в которую мы с ней угодили.
Очень хотелось пить. Я боялась заходить в лес и медленно брела вдоль него, пытаясь понять, куда я попала и что мне теперь делать. В голове не было совершенно никаких мыслей. Солнце припекало всё сильней и совершенно не оставалось сил идти дальше. Решив остановиться и продолжить путь ближе к вечеру, присела возле раскидистого дерева. Мысли, словно пчёлы, роились в голове: то улетали, то возвращались вновь, но теперь уже беспокойные, волнующие, бесконтрольные. Надо взять себя в руки и подумать: должен быть какой-то выход. А начнем, наверное, с обследования того, что мы имеем. Осмотрела карманы: кроме старого проездного билета там ничего не было. Дальше осмотрим сумку: как хорошо, что я не выпустила её из рук. Подруга называла мою сумку «галактическим дном»: вроде она небольшая, но в то же время в ней многое умещалось. Вспомнив о подруге, я загрустила, глаза стали наполняться слезами. Смахнула рукой проступившую слезинку: не время раскисать.
Блокнот, ручка, моток ниток с иголкой, мой экстренный запас, спички, которые я всегда ношу с собой (привычка, оставшаяся ещё со студенческой поры), и яблоки. Моей радости не было предела: яблоки, которые положила себе на работу, но так и не поела. Как же я про них забыла?! Живот требовательно заурчал, давая понять, что хочет есть. А ведь действительно, последний раз мы съели мороженое в кафе. Яблок было всего два, но на безрыбье и рак рыба, поэтому я вонзила свои зубы в мякоть. Сок потёк по губам к подбородку, как вкусно! Аж зажмурилась от удовольствия.
Солнце ещё припекало, но я решила двигаться дальше: не хотелось ночевать в лесу. Жаль, времени не знаю сколько: мобильник я потеряла возле оврага, когда нас окутала белая пелена. Хотя, вряд ли я могла бы по нему узнать точное время, ведь мы в овраге были примерно в семь вечера, а когда я оказалась возле леса, уже начинался рассвет. Только теперь до меня стал доходить весь ужас происходящего: мы могли прогуляться по оврагу час, от силы два часа, а солнце встаёт примерно в восемь утра. Куда же подевались 11 часов ночного времени?! Ой, мамочка! Я остановилась как вкопанная, осознавая то, что понятия не имею куда попала и как выбираться из этой жо… ситуации.
Спокойно, Лера, спокойно! Главная задача: найти жилье, где я могла бы остановиться переночевать, а также мне нужна была хоть какая-то информация. Солнце медленно стало опускаться к горизонту, жара спала, но было ещё достаточно душно. В какой-то миг я почувствовала, что меня тянет уйти вправо. Не понимала, что со мной, а тяга становилась все сильней. Какая разница куда идти, подумала я, и повернула вправо, немного зайдя в лес. Услышав журчание воды, из последних сил добежала до небольшого ручейка, который спрятался в густой траве. Лесной ручей был достаточно широким, поверхность его — спокойная, тихая, покрытая тонкой плёнкой, образовавшейся из-за обилия зелени. Бросившись на колени, зачерпнула воды и пила долго, наслаждаясь её вкусом, только напившись смыла с себя весь пот и пыль. Немного отдохнувши, заметила, что тяга и притяжение к воде не прошли и меня тянуло в воду. Глубина, мне казалось, была здесь небольшая, и я рукой стала водить по дну речки, сама не понимая, для чего мне это нужно. Вытащив её, обнаружила, что в ладошке у меня оказалось несколько камней и среди них, сверкая на солнце, лежал золотой самородок размером с лесной орех. Радость, неверие, восхищение промелькнули у меня в голове.
Положив самородок в карман, я медленно поднялась и, выйдя из леса, побрела… сама не знаю куда, лишь бы не стоять на месте. Чем больше темнело, тем сильнее меня охватывала паника, толкала вперёд, заставляя автоматически передвигать ноги, но я уже чувствовала, что силы на исходе. Когда стемнело, я уже не могла идти и, споткнувшись о какую-то корягу, распласталась на земле. Встать сил не было, поэтому, перевернувшись на спину, посмотрела на звёздное небо. Оно было усыпано тысячами ярких точек и среди них расположилась во всей красе ярко-оранжевого цвета луна. Может, это и не луна совсем, но как иначе назвать это светило? Воздух был прохладно-приятным и приносил ароматы луговых цветов, но как бы я ни напрягала слух, до меня не доносились никакие звуки, словно их отключили. Теперь, когда паника отступила, на меня напала полнейшая апатия, а также дикая усталость вкупе с головной болью. Мне уже было всё равно, что со мной будет. Когда я заснула, сама не помню, проснулась от того, что очень хотелось есть. Огромное светило, намного больше нашего Солнца, поднималось над горизонтом, словно заполняя собой всё пространство.
Медленно поднявшись, я побрела вновь. Скоро путь мне перегородил ручей. Он был неглубоким, вода прозрачная, течение быстрое. Чуть ниже по течению, на берегу ручья, была выемка, в которой образовалась мелкая спокойная заводь. Туда заплыло несколько рыбёшек.