Страница 90 из 93
Ну да, все как обычно в армии, героическая вроде бы застава, захватила десяток нарушителей и всякого ценного добра кучу. Причастных награждать впору. Ан нет, проверку на предмет выявления всяких недостатков учиняют вместо того, чтобы ловить реальных преступников, окопавшихся в военном ведомстве. Хотя, вполне допускаю, что я излишне критичен, и все причастные к нелегальному вывозу за границу изделий военного назначения уже томятся в тюремных казематах Вознесенска Черноморского. А инспекторская проверка чисто проформы ради, дескать, так положено. Пока шли с ефрейтором до здания штаба, я успел убедиться, что наш Николай Дормидонтович воробей еще тот стрелянный. Травка, кустарники и кроны деревьев подстрижены, на дорожках, газонах и плацу ни соринки, краска на стенах и крышах зданий сверкает новизной, бетонные бордюры вдоль дорог побелены. Короче, молодец майор, успел марафет навести. Даже представить страшно, какой кипиш творился перед приездом комиссии на территории заставы. Зато сегодня тишь, гладь и божья благодать, как будто оно всегда так и было.
Генерал-лейтенант Ермолин поначалу показался мне типичным бравым воякой мирного времени, иными словами, надутым индюком, склонным к пустословию. Моложавый, румяный явно получал чины не на поле брани, а в иных более спокойных условиях. Вообще-то, меня он встретил вполне благосклонно:
— А вот и наш герой! — Показушно-радостно воскликнул он после моего доклада о прибытии. — Что же это, Владимир Прохорович, ты от нас прячешься незнамо где? — Вообще-то по уставу все военнослужащие Российской Армии должны обращаться друг к другу на «вы». Но где тот устав для из превосходительств, тем более высокопревосходительств? Вопрос риторический.
— Дык Ваше Превосходительство, как представитель Мажеского корпуса я выполнял задание своего непосредственного начальства по магическому усилению охраны границы Российской Империи, поскольку приказа, отменяющего оное не последовало. — Во, как я ловко перевел стрелки на командира заставы. А не фиг. Подчиненных, занятых делом, нужно выгораживать перед всякими самодурами, а не стоять соляным столпом, будто в рот воды набрал.
— Это ты молодец, голубчик, что, несмотря ни на какие обстоятельства, не забываешь о своем воинском долге, — неожиданно высокое начальство сменило гнев на милость. — А теперь поведай-ка нам, как это тебе удалось фактически в одиночку обезвредить такое количество нарушителей?
Удивительно, но пограничники не стали тянуть одеяло на себя, мол, это мы тут такие герои, это полностью наша заслуга. Честно и откровенно рассказали обо всех обстоятельствах пленения десяти контрабандистов.
— Случайно, господин генерал-лейтенант, считайте «контрабасы»… то есть нарушители сами вышли на нас. Ну а отработать по ним слабеньким заклинанием цепной молнии было для меня делом нехитрым. При этом стоит отметить слаженные действия личного состава патруля в составе которого я выполнял рекогносцировочные работы. Лихо повязали супостата, быстро доставили в караульное помещение и поместили под стражу. Также весьма профессионально действовал лейтенант Дробышев Андрей Васильевич, обеспечивший качественный экспресс-допрос главаря банды Григора Григораша. Своевременно полученная информация позволила обезвредить группу подельников преступной группы, занимавшихся контрабандой с нашей стороны. Так что, Ваше Превосходительство, какой-то особой своей заслуги я не вижу, поскольку каждый пограничник из состава караула проявил себя молодцом. Но самое главное, стоит отметить заслуги их высокоблагородия майора Овчинникова Николая Дормидонтовича. Благодаря именно его постоянным действиям по отработке специальных навыков у личного состава, весьма сложный участок границы, проходящей по территории дельты Дуная, находится под нашим неусыпным контролем и никакой самый изощренный нарушитель не пройдет безнаказанно. — Опа! Вот это я выдал! Кратко и ёмко. Всем сестрам по серьгам, в самом положительном смысле данного выражения. Вроде никого не забыл, хотя можно было бы упомянуть еще и нашего молчи-молчи старлея Благого. Нет, будет перебор, пусть о нем Овчинников высокому начальству сказы сказывает.
— Скромен, — констатировал генерал Ермолин, — значит, честен. Своих заслуг не выпячивает, о товарищах не забывает, хотя, вне всяких сомнений, настоящий герой. — Мое первое впечатление об Александре Степановиче, как о туповатом самодуре, покрылось эдакой густой сеткой трещин и начало рассыпаться прямо на глазах.
Но самое главное, на лице моего непосредственного начальника майора Овчинникова промелькнуло благодарное выражение, дескать, молодец, верным путем идешь, товарищ. И это очень здорово, ибо с этим человеком мне еще два месяца служить, и, как это обычно бывает в армии, обиженный командир — горе для подчиненного и наоборот — довольный командир для подчиненного лепше родного батяни. Так что вовремя сказанное доброе слово о том, кто тебе может изрядно подгадить, непременно возвратится все тем же добром. Именно таким немудреным методом строятся карьеры в армии и не только.
К моему глубокому удовлетворению, долго мурыжить «героя» не стали. Получив изрядную порцию похвальных слов, после кое-каких уточнений обстоятельств случившегося, я был милостиво отпущен буквально через полчаса. А еще мне было настоятельно велено не покидать расположения заставы, поскольку ожидается приезд инспекторской группы из самой столицы, которой я буду непременно представлен, как главный виновник праздника. Вертевшийся на языке вопрос насчет окопавшихся в нашем тылу вредителей я так и не решился задать. Да и вряд ли кто-либо из присутствующих смог бы на него ответить.
Жаль, что мне приказано никуда не отлучаться. Все планы козе под хвост. Ладно, другими делами пока займусь. Перед тем, как отправиться в лабораторию, посетил столовую, где плотно позавтракал. Война войной, а обед (в данном случае, завтрак) по расписанию.