Страница 72 из 93
Удовлетворив насущные потребности организма в питательных веществах, мы выпили по чашечке кофе с пирожными. А тут и Саша Нагорный появился, коего антрепренер почему-то представил: Саща. Так и объявил в микрофон слегка пришепетывающий субъект, напомнивший своим видом и речью Бубу Касторского из фильма про неуловимых мстителей:
— Ша, люди, прощу ващего внимания! — После того, как народ утих, продолжил: — А теперь, уважяемая публика, нас посетил сам Саща Нагорный! Прощу любить и жяловать!
Тут же, свет направленных на сцену прожекторов угас. Какое-то время в зале царила мертвая тишина. Впрочем, продлилось это недолго. Спустя полминуты прожектора вновь вспыхнули и на сцене возник молодой мужчина в черном концертном фраке с бабочкой и модных лакированных туфлях. Вне всякого сомнения, мужчина наложил на лицо толстый слой театральных белил, что в совокупности с кипенной манишкой, черным цветом его волос и ярко накрашенными алой помадоц губами делали его похожим на матерого вампира, только что покинувшего место дневной лёжки. Вот на хрена, спрашивается, народ пугать? Дракула недоделанный. Впрочем, глядя на млеющих дам, сделал вывод, что подобный сценический образ пошел бы на ура не только в этом провинциальном городишке, но и в столице.
Тем временем за спиной импозантного Саши грянул ансамбль, состоящий из фортепьяно, разнообразных струнных смычковых и щипковых инструментов, полдюжины духовых и неплохой ударной установки. Музыкальный народ исключительно кучеряво-брюнетистый у некоторых наличествовали пейсы. Во вступлении я с удивлением узнал запущенное мной в этот мир«То что было», и действительно после проигрыша со сцены зазвучал усиленный микрофоном голос Саши Нагорного:
Исполнение мне понравилось, ничуть не хуже Лойко Макарского-Наливайченко, даже лучше. Дальше певец исполнил мою же «Калитку»:
Тут передо мной возник закономерный вопрос: «А не являюсь ли я в данный момент свидетелем банального акта хищения чужой интеллектуальной собственности?». Насколько мне известно, имя Александра Нагорного в присланных мне юрисконсультом господина Макарского-Наливайченко для передачи прав на коммерческое использование моих песен нигде не фигурирует. Это что же, неприкрытое пиратство, получается?! А может хитрожопый Лойко получает отчисления от десятков таких провинциальных певцов, как этот Саша и не считает нужным ставить в известность автора? Ну да, автора, тут уж кто первый встал, того и тапки, а Муза, дама такая, привередливая. Может тот же Вагнер услышал свой «Полет валькирий» в тот момент, когда его исполнял оркестр в какой-иной реальности, или Эдвард Григ также, обладая особыми способностями, подслушал где-то «Песню Сольвейг» и все прочие моменты своего знаменитого камерно-симфонического музыкального произведения. То есть, музыка существует объективно во всех Вселенных бесконечного Мультиверсума, её нужно всего лишь услышать.
Дальше больше. К моему великому удивлению, программа товарища Нагорного за редким исключением состояла из моих композиций. Блин, я сегодня уже стал жертвой одного таксиста-лохотронщика, неужели меня ожидает еще одно фиаско? Ну, сука, этот Шурик, пойдет на перекур, непременно с ним поговорю. Это же надо обирать безнаказанно нищего и голодного композитора. Может я как тот Моцарт, валяюсь в каморке в предсмертном состоянии, а этим дельцам по хер, гребут лопатой МОИ денежки и в ус не дуют.
Еле дождался антракта. Извинившись перед дамами, я в полной решимости отстоять свои права направился за кулисы, где в одной из комнат и застал компашку музыкальных пиратов в полном составе. Народ творчески так бухал, судя по запаху коньячком, таки неплохим, заодно перекусывал.
Подошел к что-то жующему «вампиру». Сразу же затевать ссору не стал, вежливо представился:
— Лейтенант Мажеского корпуса Зубов Владимир Прохорович. Восхищен вашим пением, господин Нагорный. — Также сделав реверанс в сторону музыкантов: — И вашим мастерством, уважаемые господа. Лучшего исполнения моих музыкальных произведений я до сих пор не слышал.
— Ваших произведений?! — Саша на какое-то время впал в ступор, а вместе с ним и все прочие присутствующие в комнате. Впрочем, Нагорный не был бы истинным жителем Вознесенска Черноморского, если бы тут же не нашелся, что ответить наглому самозванцу: — Прошу прощения, Ваше Благородие, но по заверениям Лойко, автор песен в данный момент является студентом МУМ, то ли первого, то ли второго курса, то есть, лейтенантом Мажеского корпуса ну никак не может быть.
Ну что же, справедливо. Сую под нос недоверчивому певуну свой студенческий билет где синим по белому было написано, что именно я являюсь студентом второго курса МУМ, подтверждением чему моя серьезная физиономия на фотографии и магическая метка, вспыхнувшая ярким неоновым светом, стоило мне лишь направить в идентификационный конструкт толику маны. Итак с моим студенчеством разобрались. Следующим документом стала моя офицерская книжка, со всеми перечисленными атрибутами: фотографией, надписью и магической меткой.
— Как видите, господин Нагорный, я и есть тот самый Владимир Прохорович Зубов, чьи песни вы только что исполняли со сцены этого богоугодного заведения.
Удостоверившись в подлинности поэта песенника, Саша с полминуты сидел будто пыльным мешком по башке стукнутый. Наконец, придя в чувства, он радостно воскликнул:
— Братва, гля! Да это ж на полном серьезе Владимир Прохорович! Во дела! — Затем обратил взгляд в мою сторону: — Какая встреча, уважаемый! Макарскому-Наливайченко непременно выражу свое большое «Фи!» за то, что не сказал, что такой маститый человечище будет в нашем городе. Аккурат два дня назад я заключил контракт с его адвокатом на исполнение ваших песен. Таки неплохо посидели, а он ни словом, ни намеком…
Музыкальный народ взбудоражился зашумел, слава богу, никто не бросился меня обнимать и подбрасывать к потолку, похоже, еще маловато приняли на грудь.