Страница 56 из 93
— Ты имеешь какое-либо отношение к гибели Олега? — не унимался несчастный отец.
— Не имею, — лишенным намека на эмоции голосом ответствовал я.
— Ну я же говорил, Павел, Зубов вовсе не какой-то хладнокровный убийца. К тому же, обстоятельства дела свидетельствуют о полной его непричастности. Сам же рассказал, что Олега обнаружили изрешеченным пулями, а его убийц обгоревшими головешками.
— Сердце, Константин Константинович. Чувствую, что с этим парнем что-то не так. Вы уверены, что в данный момент он не валяет Ваньку? — От этих его слов у меня сердце едва в пятки не провалилось. М-да, Штирлиц как никогда был близок у провалу.
Ситуацию спас ректор. Он громко и задорно расхохотался. Хорошенько повеселившись, Их Высокопревосходительство промокнули носовым платком ненароком выступившие слезы радости.
— Паша, ты сам-то веришь тому, что какой-то адепт первой ступени способен противиться моему ментальному воздействию? Если что, я десяток таких как ты в бараний рог скручу, а ты у нас, если не ошибаюсь, магистр от менталистики. Эх, Паша, Паша, не будь ты наследником Великого рода, ходил бы уже в грандмагистрах, как минимум, а то и в архимагах. Великий потенциал в твоем лице потеряло государство Российское. Ладно, коль мне не веришь, передаю тебе управление сознанием этого юноши. Взгляни-ка его собственными глазами, чем он вчера занимался.
Тут в мою башку будто липкие щупальца внедрились. Я был к этому вполне готов. Подсунул незваному гостю заранее заготовленный отчет о своих вчерашних хождениях по столичным достопримечательностям, магазинам и прочим заведениям. Не зря по Москве как угорелый мотался. Даже время на попадавшихся на глаза часах и положение дневного светила на небесах в «своих воспоминаниях» отредактировал, чтобы совсем уж никаких вопросов. Разумеется, там малейшего намека не было на нашу встречу с мстительным наследником рода, тем более посланными по мою душу бандитами. Получив доступ к информации, Демидов минут на пять застыл с закрытыми глазами. Этого времени ему вполне хватило, чтобы понять, что Владимир Зубов не имеет никакого отношения к убийству его сына. Выйдя из транса, он тряхнул головой и, обратившись к Блинову, сказал:
— Похоже, вы правы, Константин Константинович, этот парнишка непричастен к гибели Олега.
— В таком случае, — архимаг удовлетворенно потер ладошки, — во избежание разного рода слухов и пересудов, прошу тебя пройти обратно в мои апартаменты. Провожу Зубова, вернемся к делам нашим насущным. Ты, Паша, теперь передо мной в долгу, сам понимаешь, то, что мы с тобой только что проделали в отношении студента, абсолютно противоречит букве закона и неоправданно с точки зрения морали и этики. — Вот же паскудная парочка! А если бы я заранее не подготовился? Демидов уж точно поджарил бы мою тушку прям в кабинете ректора. Ну или еще какой каре подвергнул. По любому, живым отсюда я вряд ли бы вышел. Ладно, припомню ректору эту его подлянку. Павла Афанасьевича также не забуду, мало, что морального урода воспитал, еще и виноватым в его гибели хотел выставить меня. Сердце, видите ли ему подсказывает. А где было твое сердце, когда давал добро на мое устранение? Ведь наверняка о планах сына ему докладывала служба внутренней безопасности, в противном случае грош цена такой СБ и её руководству.
Едва глава рода Демидовых покинул кабинет, архимаг взмахнул рукой в непосредственной близости от моего носа и молвил:
— Очнись, Владимир.
Мне пришлось снова отыгрывать роль человека выпавшего из сомнамбулического состояния. Часто-часто захлопал ресницами, при этом изобразил на лице полное недоумение:
— Ваше Высокопревосходительство…
— Ты молодец, Зубов… и вообще, как я уже отметил, все преподаватели тебя хвалят. В случае успешной сдачи экзаменов, можешь продолжить обучение на любом факультете.
— Вообще-то я артефактором собираюсь стать, — с наивно-детским выражением на физиономии выдал ректору свои «тайные» планы.
— Похвально, что заранее выбрал жизненную стезю. А на какой кафедре, если не секрет?
— Общей артефакторики.
— Значит, универсалом хочешь стать без узкой специализации. Похвально, похвально! А теперь свободен. Иди, готовься к следующему зачету.
Изобразив смущение на лице, я все-таки спросил:
— А зачем вызывали, господин ректор?
— Да так, собственными глазами взглянуть на перспективного студента.
Врет, как дышит. Впрочем, Бог ему судья. А я покамест свалю-ка отсюда от греха подальше.
Выйдя в коридор, ощутил непередаваемую радость и легкость, будто гора с плеч свалилась. Только теперь я осознал, что такое избавиться от подспудного страха разоблачения. Впредь буду осторожнее, и храни меня Господь от общения с высокородными говнюками.