Страница 11 из 22
— Вернитесь в комнату, — крикнул охранник, но я не обратила на него никакого внимания.
Подобрала юбки пышного платья и быстрым шагом пошла по коридору, фата плелась за мной следом. Я вышла в главный зал, где собрались гости, и все тут же посмотрели на меня. А я искала только одного человека — моего жениха.
Где же ты, любимый?
Кто-то схватил меня за локоть, я едва не закричала от боли.
— Кто тебе разрешил выйти из комнаты? — прошипел дядя, сильнее впиваясь пальцами мне в локоть. Уверена, что останутся уродливые синяки.
— Ты делаешь мне больно, пусти, — попыталась вырвать свой локоть.
— Не смей дерзить мне, неблагодарная девчонка! А теперь быстро вернулась в комнату.
— Пусти, иначе расскажу все Кариму, — холодно сказала я.
Дядя смотрел на меня с такой неприкрытой ненавистью, но всё-таки выпустил из своего захвата. Я хотела растереть больное место, но не доставлю ему такое удовольствие.
— Где Карим?
Я пошла по проходу к алтарю, тщательно игнорируя косые взгляды. Зал был заполнен полностью. К нам на свадьбу приехало больше двухсот гостей.
— Стой, идиотка, вернись в комнату! — крикнул дядя сзади, но я его не слушала, он больше не имеет надо мной власти.
В первом ряду увидела обеспокоенное лицо тёти и своих двоюродных сестёр. За трибуной стоял церемонемейстер и нервно переступал с ноги на ногу.
— Где Карим? — спросила у него.
Но он не успел ответить, потому что дверь в зал с грохотом открылась, я вздрогнула и резко обернулась в ту сторону. От этого движения фата упала мне на лицо, полностью скрывая от посторонних глаз. В зал вошли… Вооруженные люди. Их было так много! Я была в полнейшем шоке, даже забыла, что нужно дышать. Это какие-то отморозки! Что им надо? По залу пошли шепотки. До меня долетали их обрывки.
«Абрамов» шептали в благоговейном ужасе.
Я не знала, кто это, но, судя по тому, как изменился подошедший ко мне дядя в лице, это был кто-то из приближенных к власти. И тут я увидела ЕГО. Высокий, широкоплечий взрослый мужчина. Он шёл уверенной походкой к нам, словно всё здесь принадлежит ему. Его аура физически давила, хотелось спрятаться и никогда не показываться ему на глаза. По мере того, как он приближался, я смогла рассмотреть мужественное лицо, волевой подбородок и глаза. Я никогда и ни у кого не видела такого тяжелого и жестокого взгляда. Он посмотрел на меня своими светлыми глазами, а у меня задрожали колени, и перехватило дыхание. Я в ужасе сделала шаг назад. Мужчина криво усмехнулся.
— Амирхан, — неожиданно передо мной появился дядя.
Я вздрогнула и выпала из оцепенения.
— Как неожиданно… Вы могли бы появиться и не столь эффектно.
— Заткнись, — приказал Абрамов. Голос тихий, с нотками стали, такой, которому хочется подчиниться. — Где Карим?
Услышав имя жениха, я вновь посмотрела на мужчину. Зачем ему понадобился Карим? Я знала, что Аязов очень богатый и состоятельный, но никогда не спрашивала, чем именно он занимается. Но глядя на Амирхана Абрамова я понимаю, что его деятельность далека от законной.
— Карим? — вновь заговорил дядя. — Откуда же мне знать?
Улыбка Абрамова стала шире, от чего по моей коже побежали мурашки.
— Разве это не его свадьба? — вкрадчиво спросил он.
— Это… Это… — начал заикаться дядя.
— Вас сюда не приглашали, — наконец-то я обрела голос.
Зеленые, хищные глаза мужчины тут же сосредоточились на мне. Он пугал меня до ужаса, но я выше задрала подбородок — не покажу ему свою слабость.
— Где Карим, Дилявер? — полностью проигнорировав меня, спросил Амирхан.
— Я же сказал я…
Амирхан прервал его на полуслове, разочарованно поцокал языком.
— Выведите из зала детей, — очередной приказ.
И вот теперь мне стало по-настоящему страшно. А самое ужасное — никто ничего не делал. Все мужчины сидели на месте и боялись посмотреть в сторону Абрамова.
Да кто он такой?!
Когда все дети вышли из зала, Амирхан повернулся к гостям.
— Спрашиваю уже у вас: где Карим? Что, никто не знает? Это же его свадьба.
Все молчали. Я видела, как лицо Абрамова скривилось в отвращении.
— Амирхан, я же говорю, что… — начал снова дядя, но замолчал, выпустив испуганный писк.
Абрамов приставил к его виску пистолет. У меня перехватило дыхание от этой дикости! Меня трясло, словно в лихорадке. Это всё похоже на страшный сон.
— Заткни свой рот, а откроешь только для того, чтобы сказать, где этот урод Карим, понятно? А теперь становись на колени.
Я в полном изумление смотрела, как дядя становится на колени, и нет в нём больше смелости и уверенности. Сколько раз я мечтала, чтобы кто-то поставил его на колени, чтобы не издевался над своей женой, над детьми… Надо мной. Наверное, я плохой человек, потому что совершенно не испытываю чувства жалости к нему.
— Что… Что Вам нужно от Карима? — вновь заговорила я. Мне нужно было узнать.
Амирхан вновь повернулся ко мне и ответил:
— Месть.
Это могло означать всё, что угодно. За что мстить моему жениху? Он хороший человек.
— А теперь ещё раз: где Карим? — обратился к дяде.
— Мы можем всё обсудить, как циви… — дядя не договорил.
Послышался звук выстрела, а я словно в замедленной съемке увидела, как дядя заваливается на пол, а его кровь брызгает мне на свадебное платье. Слышала, как кто-то начал кричать, плакать, молиться… Но я стояла в шоке и просто смотрела на тело дяди. Мой мозг отказывался воспринимать то, что сейчас произошло.
— Я объявляю Карима Аязова вне закона, а тех, кто будут ему помогать, ждёт мой гнев. И так будет с каждым, кто посмеет встать на сторону Карима, — спокойно сказал Абрамов, словно это не он только что хладнокровно убил человека на глазах у сотни людей.
Люди молчали. Все были в шоке. Амирхан подал знак, чтобы уйти. Я едва стояла на ногах. Нашла взглядом тётю, видела, как по её щекам катятся слёзы.
— Амирхан, — позвал его чей-то голос. Я глазами начала искать того, кто осмелился с ним заговорить. Это оказался пожилой мужчина с седыми волосами. — Мы все поняли, что ты злишься. У тебя горе, и ты вправе делать все, что посчитаешь нужным. Но помнишь ли ты о наших старинных обычаях?
Смело сказал старик и поднялся с места.
— Ты оставил женщин без присмотра мужчины. В этой семье пятеро женщин, брошенных на произвол судьбы.
Я совершенно не понимала, к чему все эти разговоры… Пусть уходит!
— Это твой долг чести. Ты обязан позаботиться о них, — припечатал старик.