Страница 69 из 77
— Лизаветка, не буди мои дремучие инстинкты! — шутливо пригрозил я, но девушка угадала истинное отношение за бархатистыми обертонами, и победно просияла.
— Ты молодец, — тут же вздохнула она, — не поддаешься… И не поддался… Помнишь?
— Как такую красоту забудешь? — почти серьезно ответил я, и Лиза мило покраснела, опуская ресницы.
— А чего такой задумчивый? — изобразила она оживление. — Беспокоишься из-за Риты? Не волнуйся, она девушка здоровая, и спортом занимается! Где-то на старый Новый год родит. Мы уже посчитали.
— Посчитали они… — улыбнулся я. — Да нет, с Риткой все в порядке. Я, знаешь, о ком думаю? Об этом… Сергее Дыскине!
— Ну, нашел о ком думать! — фыркнула Пухова. — Об агенте ЦРУ! Мишечка, ты чего?
— Да, понимаешь… — рука сама потянулась в затылке почесать. — Мне не дает покоя одна деталь. Почему Дыскин хотел меня убить? Закатать в «Жигуль», как рыбу в консервную банку! Их с Иваном для чего «разбудили»? Чтоб надаивать с меня информацию! А мертвяки… они такие молчаливые… Вот и не сходится у меня! Не решается уравнение!
— Ну, да, непонятно, — согласилась Лиза. — Знаешь, я сначала даже решила, что тот, который Сергей, мстил тебе за Ивана. Но… Глупо как-то… — она нахмурила бровки. — Слушай… А, может, это ему третий приказал?
— Третий? — вызвенел Маринин голосок, и наш блистательный начохр явил себя. — Привет, Мишенька! Что, Лиза, никак?
— Никак! — деланно огорчилась Пухова. — Не соблазняется!
— Да, он такой, — промурлыкала «Росита», легонько прижимаясь, и мои руки обняли сразу две восхитительные талии.
— Девчонки! — сказал с чувством. — Если б я был султан… Эх!
Девчонки рассмеялись.
— А что за третий? — поинтересовалась Марина, улыбаясь почти по-прежнему.
— Да, знаешь… — на переносице у Лизы отложилась складочка. — Я эту парочку так боялась! А они постоянно толклись у института, особенно после работы — болтунов искали. А я иду и оглядываюсь! Два раза, помню, пряталась — за телефонной будкой и за колонной. И оба раза этот… Дыскин кому-то звонил. И так, знаете, почтительно… Как Лёлик с шефом в «Бриллиантовой руке»! Помню, выслушал — кивает так усердно — и говорит: «Понял, будет сделано!» Иван его спрашивает, с кем ты там болтаешь, а он… знаете, что сказал? «Информатор!» — говорит, и радик в карман. Ага, думаю, будешь ты так с информатором! Он тебе приказывает, а ты под козырек!
— Интересно… — затянул я, но тут ворота пошли открываться, и в МИК с рычаньем заехал тягач. — Лизочка, бегом за пульт! Вся телеметрия на тебе!
— А ты куда? — крикнула девушка, задержавшись в дверях.
— На полигон!
* * *
Стационарный инвертор напоминал инопланетную скульптуру посреди лунного кратера — вал из глины и гравия окружал нас, будто циркулем обведенный. И не видать более ничего — одна кольцевая насыпь, да бледное небо над головой.
Ипполит Григорьевич с Кивриным тягали мощные — с руку толщиной — кабели, а Корнеев с Почкиным и Бубликовым осторожно раскладывали вязанки проводов — от датчиков, счетчиков, камер и прочего исследовательского хозяйства.
— Хорошо крепи! — прикрикнул Володя на Бублика.
— Да нормально, не оторвешь!
— Регистраторы?
— Готово!
— Видео?
— Есть сигнал!
Лязг гусениц заглушил голоса — в узком проходе, разрубавшем бруствер у дороги, показался танк. Из люка мехвода гордо выглядывал Вайткус.
— Етта… На позицию?
— Стой там! — заорал я, складывая руки крестом. — Ромуальдыч! Сначала — стационар! Володя, всё! Готовность! Все — брысь!
Мы быстренько покинули «кратер», приникая к мониторам, выставленным на корявых столах, сколоченных из досок. Кабели с проводами вились, переброшенные через вал.
— Алло! Лиза?
— Да, да, Мишечка!
— Минутная готовность!
— Всё работает, Мишечка! Включаю запись!
— Давай! — выдохнул я. Оглядел своих, и энергично махнул рукой. — Володя… Пуск!
«И никакой пышной заготовки, — мелькнуло в голове. — Исторический момент, а сказать нечего…»
Киврин вдавил кнопку — глаза у всех, не мигая, смотрели на экраны. Вид изнутри: блестящие вогнутые стенки вакуумной камеры отражали свет лампочки, но маленькая крошка металла, зависшая в центре, почти не давалась зрению. И вдруг разгорелась искра — ослепительная точка — мгновенно затопившая дисплей ярчайшим сиянием.
Резкий звук донесся из-за вала — словно сработала экструзионная машина.
— Стоп! — я глянул на второй монитор, транслировавший вид сверху, с утоптанной тропинки по брустверу.
Установка чуть покосилась, но выглядела целой. Лишь вакуум-камера лопнула, разойдясь вдоль шва.
— Целая! — восторженно завопил Володя. — Не взорвалась!
— Аннигилировало полпроцента массы! — протараторил Корнеев. — Радиоактивный фон повышен… Да ерунда! Немножко совсем!
Прикрывшись защитными фартуками, мы приблизились к инвертору.
— Эмиттерам ни фига не сделалось… — пробормотал Киврин, то приседая, то приставая на цыпочки. — И катушки без повреждений… А, нет, на нижних трубки полопались, гелий — йок…
— Да ерунда! — разгорячился Витёк.
— Осторожно, камера горячая! Ничего себе… Стенки изнутри оплавились!
— А ты думал?
— Ромуальдыч! Танк на позицию! И крикни там Вихуреву, пускай «КрАЗ» загоняет — без манипулятора эту дуру не поднять…
— Етта… Щас мы!
Я отошел, снимая «доспехи» — и чувствуя, что живу! Сердце бодро отстукивало, легкие вбирали воздух, а в голове наигрывали марши. Всё получилось, как надо!
Марина заглянула в операторскую. Пухова бегала вдоль длинного пульта и резко мотала головой, высматривая картинку на десятках экранов. За прозрачными щитками крутились бобины, перемигивались огоньки индикаторов, бесновались импульсы и синусоиды на целой сборке осциллографов.
— Всё нормально? — подала голос Ершова, с любопытством осматриваясь.
— Ага! — радостно отозвалась Лиза. — Мишечка был прав — обращенная материя аннигилирует не вся, а самую чуточку!
На дисплеях гнулась стрела манипулятора, затягивая в кузов угловатый костяк инвертора.
— Тяжелый… — пробормотала «Росита».
— Ну, да! Там одной меди — тонны полторы! В катушках…
На большом экране ворочался танк, приспосабливаясь к мишени — щиту, увешанному пластинами из разных металлов и сплавов.