Страница 16 из 77
Крайняя мысль еще мелькала в голове, а руки действовали. Левой я перехватил пистолет-пулемет за цевье, а правой стегнул Вихуру по горлу. Поручик умер мгновенно, но палец продолжал давить на спуск — пули хлестали по своду, обсыпая кирпичное крошево. Я вырвал «РАК», очередь захлебнулась, но тут же захлопали одиночные выстрелы — вспышки наплывали из коридора, а в хаотичном свете брошенных фонарей перебегали неясные тени.
— Ми-иха!
Я даже ослабел, узнав голос Рустама, и крикнул:
— Здесь мы! Осторожно только!
— Эй, кто тут? — забасил один из «царевичей».
— Ой-вей, Ванёк! — насмешливо ответила полутьма. — Ну, ты даешь!
— Юваль⁈ — Рахимов захохотал. — Ах, ты, жидовская морда! Я уж думал, тебя саудиты уделали!
— Да хрен там…
— Контроль! — сипло предупредил Умар.
— Не! Не! — заверещал «трехсотый».
— Да! — рявкнул Юсупов.
Гулко хлопнул выстрел.
— Ливлату плохо! — закричал по-русски невысокий плотный парень, склоняясь над раненным.
«Мой выход!»
— Ну-ка… — я опустился на колени.
Ливлат, шевеля бледными губами, зажимал ладонью рану с краю живота, но кровь сочилась между пальцев, марая одежду и набухая лужицей.
— Нож! — скомандовал я.
Невысокий, словно ассистируя, мигом щелкнул пружинным «спринг-найфом». Я распорол рубашку и оголил трепещущую плоть.
— Спокойно, Ливлат, — заворковал я, — больно не будет…
— Навылет прошла, — выдавил «ассистент».
— Как звать?
— Ариэль… Ари.
— Одна навылет, Ари… Угу… А вот другая застряла… Но вроде селезенка цела… Угу… Сейчас мы…
Я сунул пальцы правой в рану, левой ладонью водя по окровавленному животу. Хриплое дыхание Ливлата сбилось.
— Потерпи секундочку… Ага! Ухватил!
Зажав пулю кончиками указательного и среднего пальцев, я вытянул зловредный кусочек металла, отшвыривая прочь.
— Рустам! — голос мой звучал напряженно. — Уводи наших! Чего зря стоять?
— А ты?
— Мне залечить надо… Топай, топай!
— Ладно… — заворчал Рахимов. — Умар! Остаешься, поможешь.
— Яхши…
— Етта… Миша, мы будем ждать!
— Да я быстро…
Сведя пальцами края раны, скользкие от крови, я наложил сверху ладонь. Посыл вышел мощный, сам не ожидал.
— Печет… — шепнул Ливлат.
— Нормально…
— Где это ты так навострился? — полюбопытствовал Умар, приседая на корточки.
— Дед научил, — соврал я. — Он у меня в НКВД служил и, вот так вот, руками, раны товарищам затягивал. У него позывной был — «Шаман».
— Здорово…
— Да тут ничего такого, просто организм тормошу. Тот пугается, и давай регенерировать…
Юсупов хихикнул.
Почти касаясь накачанного пресса Циона, я плавно водил ладонью вокруг раны, а болезный уже робко улыбался, чуя, что судьба снова явила милость.
Сверху давила толща земли, нагромождения стен и башен замка, а я бродил душою по ночному Первомайску. Сейчас там — на улице Ленина, на Автодоровской, на Киевской — стынет тишина. Изредка громыхнет кузовом заблудшая машина, залает пес — и снова опускается безмолвие. До рассвета еще далеко, но на востоке потихоньку зреет утро, проклевывается серая призрачная мгла, намекая на скорые сумерки.
Ритка спит… И Настька спит…
Я вздрогнул, выныривая из дремотной мути. Когда ж мне удастся лечь — и заснуть?
— Всё… — зевнул я, с усилием вставая. — Тащите! Только осторожно, рана едва-едва затянулась…
— Спасибо! — выдохнул Ариэль.
Сцепив руки с Умаром, они усадили Ливлата на дружеский насест, и понесли. Я поплелся следом.