Самый плохой ректор

— Это хорошо, что не в твою породу пошли. Прости, Адамушка, но с твоим мясистым носом и кустистыми бровями у Элиски с Валежкой не было бы шансов удачно выйти замуж, — выдала тетя, не заботясь о чувствах отца. Родитель недовольно заворчал, и тетушка смягчила удар: — Зато характер у них золотой — в тебя. Я на Валежку не нарадуюсь. Не знаю, что ты там на дочь наговаривал, что спесива, строптива.

— Спесива?.. — возмутилась Валежка.

Но тетя вместе с лирой Эндрю не позволили ей продолжить и принялись нахваливать сестрицу на два голоса. Я же удобнее устроилась на ковре, подложив под голову подушки. Беседа текла в спокойном русле, беспокоиться было не о чем, и я задремала. Проснулась, лишь когда папенька шумно спорил с лирой Эндрю о пользе профилактических настоек от сезонной инфлюэнции. Кажется, уже подали чай с пирожными, а разговор перекинулся на жизнь в провинции.

Вскоре лира Эндрю попрощалась с отцом и хозяйкой, а Валежка вызвалась проводить гостью. Полагаю, сестрица просто-напросто сбежала от настойчивых расспросов отца. Тетя с папенькой остались в гостиной вдвоем, не считая меня.

— Лижбет, перед отъездом хотел с тобой кое-что приватно обсудить. Я получил письмо от Элискиного жениха. Амадор Тори приглашает нас в свое поместье, чтобы представить родственникам, а возможно, и самому принцу, — ошарашил отец, а я удивилась: какое такое письмо? Почему ничего не знаю?! — Но я поехать не могу, — продолжил отец, — слишком рискованно. Элиска опять что-нибудь придумает и расстроит свадьбу. Да и с кем мне там знакомиться-то? С папашей Тори мы уже виделись, вместе у звездочета Страшневицкого обтяпали брачный договор. Старший Тори ведь тоже никак не мог пристроить своего великовозрастного сынка. А уж когда тот заступил на службу ректором в Провинциальную академию, испугался, что сына окрутит какая-нибудь безродная аферистка. Уж лучше моя Элиска с хорошим приданым и из приличной семьи.

— Что ты говоришь! Жениха окрутила безродная аферистка?! — нарочито громко переспросила тетушка.

— Да что ж такое, Лижбет! Я тебе столько денег высылал, а ты никак не можешь приобрести приличный слуховой аппарат, — возмутился папенька, а я фыркнула, уткнувшись в ковер. И нечаянно чихнула.

— Пчхи! — громко вторила мне тетя. — Опять где-то инфлюэнцию подхватила.

— У тебя то инфлюэнция, то понос, то золотуха, — тяжело вздохнул отец.

— Золота нет, Адамушка, вся надежда на тебя, — возразила тетя, сделав вид, что не расслышала, а затем перешла на крик: — Так когда Элиску нужно представить семейству жениха?

— Опять все перепутала, — пробурчал отец. — Не надо ее представлять! Наоборот, нужно избежать знакомства с женихом. Все предыдущие ухажеры после встречи с дочерью от обязательств отказывались и сбегали. Лер Тори, надеюсь, покрепче будет, все же ректор магической академии. Да и антидот наверняка принимает, болотной козявкой его не проймешь. Но фантазия моей дочери безгранична. Откажется, боюсь, жених, да еще приплатит, чтобы невесту больше не видеть.

— Деньгами возьмем? — оживилась тетя.

— Ничего не слышит, кошелка старая, — проворчал отец и с раздражением прокричал: — Зачем мне деньги? Я сам им приплачу, только бы дочь пристроить. А то она собиралась сеть своих аптек открывать, так замуж никогда и не выйдет. Сперва пусть этот Тори женится на Элиске, а затем хоть аптеки открывают, хоть наследников рожают.

Папенька возмущенно засопел, тетушка заохала, а я поняла, что по-хорошему о разрыве помолвки не договориться. Тут нужно постараться.

— Адамчик, а меня-то ты о чем хотел попросить? — проскрипела тетушка.

— Лижбет, напиши жениху достойный отказ. Ты в этом мастерица. Так все витиевато преподнесешь, что он не обидится, — попросил отец и громче добавил: — Говорю, отпиши Элискиному жениху, что мы приехать не сможем.

— Мне? Приехать к жениху? — обрадовалась тетя.

— Да что ж такое-то! — с раздражением рявкнул отец. — Тебе, как и Элиске, никуда ехать не нужно! Жених с невестой на свадьбе познакомятся! Слышишь?

— Слышу, Адамушка, слышу. Надо, значит, познакомимся! — подтвердила тетя, я тихонько фыркнула, а отец простонал.

Тетушка Лижбет явно переигрывала, но цели своей добилась. Отец засобирался на вокзал.

— Даже не знаю, можно ли тебе доверить такое важное дело, — засомневался отец. — Или самому написать ответ, как приеду в Фуфляндию?

— Езжай, Адамушка, и ни о чем не волнуйся, — успокоила его тетя. — Напишу этому Амадору, как ты просишь.

— Вот и ладно. Я положил письмецо на комод, там адрес указан, — пояснил отец. — А это тебе, дорогая родственница, поправить здоровье. Не экономь, купи самый лучший слуховой аппарат!

— Зачем так много?! — заохала старушка. Пусть со слухом тетя перестаралась, но зрение ее явно не подвело — деньги она увидела. — Какой ты щедрый! Девочки все в тебя!..

Тетушка разлилась соловьем, расцеловала родственника и отправилась провожать, шумно стуча тростью. Я же выползла из укрытия и, обнаружив конверт, схватила его. Почерк принадлежал Амадору — уж я-то помню приказ о вынесении первого и второго строгих выговоров, которые он лично подписал, да еще добавил: «После третьего выговора приказываю адептку Комарек отчислить!» Эти закорючки не спутаешь ни с чем. На всякий случай уползла за диван, а то вдруг отец решит вернуться.

Устроившись на подушках, я приступила к чтению, но первая же строчка меня возмутила. Амадор писал, что горит желание познакомиться с невестой… Э-э… Я чего-то не поняла. Он же собирался расторгнуть помолвку? Дальше — хуже. Ректор Тори утверждал, что сражен красотой лиры Кошмарек, которую, увы, лицезрел лишь на портрете. Вот ведь лжец! А мне говорил, что невеста кошмарная. Дальше — больше! Амадор обещал подарить суженой дорогой подарок. И пишет, что потерял сон и аппетит, так мечтает увидеть невесту. Я запыхтела от возмущения.

За окном раздалось шуршание шин и звук клаксона: мобиль отъехал от дома, значит, папенька отправился на вокзал. Я вылезла из укрытия, плюхнулась на диван и сжала в кулаке письмо.